Пыжик обреченно вздохнул и направился к выходу.

Он ушел. А они остались. Растерянные и подавленные.

– Жаль парня, – виновато сказала Настя.

– Ничего, переживет…

3

– Все нормально, брат? – спросил Пыжик.

Он держался бодро, уверенно. Как будто вчера ничего не произошло. Как будто Кирилл не был этой ночью с Настей… Но где-то в глубине глаз скрывалась обида и досада. И голос едва уловимо дрожал.

– Да ничего, могло быть и хуже…

– Шутишь? Или прикалываешься?

– А ты думаешь, у нас с Настей что-то было?

– А то нет.

– Ничего не было, – соврал Кирилл.

Зачем бередить душу Андрюхе? И без того парень переживает.

– Правда? – недоверчиво посмотрел на него Пыжик.

– Ну да…

– Ладно тебе, не оправдывайся. Настя – твоя, не вопрос. И что было, то было… Ладно, харэ болтать. Делом пора заниматься.

– А Бекас где?

– К больнице подтягиваемся. Там с ним встретимся.

– К больнице?

– Ну да, к первой городской. Ты, наверное, не слышал: вчера на Кешу Ржавого наехали…

– Кто?

– Да не поверишь – шпана подзаборная. Пацан домой шел, ну, под бухом слегонца. А у подъезда придурки обдолбленные сидят, на гитаре дринькают. Кеша мимо проходит. А они: мужик, типа, закурить дай. Ну Кеша и дал. Кулаком промеж глаз… Эти козлы должны были знать Кешу. Он же величина, второй бригадир после Сырка… Вернее, уже первый… Ну, короче, они-то знали. Но ни хрена не поняли. Наехали на него. Махач был. Кеша всех раскидал. А какой-то сосунок сзади к нему подкрался да камнем по башке. Черепно-мозговая, понял? Хорошо, хоть не наглушняк загасили. А ведь могли…

– Что с этими придурками будет?

– Да мало не покажется, это даже не разговор…

Кирилл представил, как «быки» из Кешиной бригады будут гоняться за малолетними недоумками. С одной стороны, им воздастся по заслугам. А с другой стороны, дело может дойти до смертоубийства.

– Борзеет молодежь, – сказал Кирилл. – Как бы новый Гвоздь из подвала не вынырнул…

Перед тем как сесть в машину, Кирилл, как всегда, достал из кобуры «беретту», дослал патрон в патронник. Сунул пистолет обратно. На предохранитель ставить не стал.

С точки зрения инструкции, это было вопиющим безобразием. Да, ствол так носить опасно. Зато в экстренной ситуации это безобразие может спасти жизнь.

К больнице они приехали первыми. Осмотрели подступы к зданию со стороны основного входа, вестибюль. Все было нормально. Узнали в регистратуре, где можно найти недавно поступившего больного Иннокентия Рыжова.

Минут через десять подъехал Бекас. В окружении трех телохранителей. Важный и неприступный. Гордый и независимый. Подлый и сволочной… Всякий раз, когда Кирилл видел его, перед глазами всплывала мертвая Анжела. И всякий раз у него невольно сжимались кулаки.

– Здорово, пацаны! – зычно поприветствовал их Бекас.

Все вместе они зашли в вестибюль.

– Где он лежит? – спросил шеф.

– В нейрохирургии, – сообщил Пыжик. – Седьмой этаж, направо. Четырнадцатая реанимационная палата…

– Что, совсем плох?

– Операцию ночью сделали. А как и что, надо у доктора узнать…

На седьмой этаж поднялись на лифте, триумфальным шествием прошуршали по коридору нейрохирургического отделения, зашли в четырнадцатую палату.

Кеша лежал в реанимации под аппаратом жизнеобеспечения. Верхняя часть головы в бинтах. В носу трубки. К руке подведена капельница. Глаза закрыты.

Рядом с ним и через проход лежали другие пациенты.

– Не понял! – набычился Бекас. – Что за дела?

– Это я вас спрашиваю, что за дела? – послышалось из-за спины.

К нему подошел молодой врач с проплешиной на голове.

– Я не понял, ты чо, наехал? – угрожающе надвинулся на него Бекас.

Врач понял, что его начальственный тон здесь не уместен. Этот монстр в образе человека мог сожрать его прямо здесь и с потрохами.

– Ты, лепила! Ты хоть врубаешь, кто это такой? – показал на Кешу Бекас. – Это мой кореш, понял?.. Я тебя спрашиваю, мужик, почему мой братан не лежит в отдельной палате?

– А… А у нас нет свободных палат…

– Да?! А мы сейчас посмотрим!

Бекас бесцеремонно вломился в соседнюю палату. Кирилл последовал за ним. И оторопел.

На высокой койке полулежал его родной брат. Верхняя часть головы, как у Кеши, закована в бинтовой панцирь. Но аппарата обеспечения нет и в помине. И сам Игорь в полном здравии: в левой руке миска с каким-то больничным варевом, в правой – ложка.

Он ел самостоятельно и, возможно, с аппетитом. Но появление незваных и чересчур шумных гостей отвлекло его от этого занятия. Он медленно повернул голову, посмотрел на Бекаса. Вздрогнул. Посмотрел на Кирилла. В глазах растерянность и удивление.

Игорь узнал и его, и Бекаса. Он все помнит. Значит, он двумя ногами на пути к полному выздоровлению. А Сытин говорит, что он недавно вышел из комы. Да ему уже танцевать пора!

Кирилл едва удержался от порыва броситься к брату, обнять его, все ему объяснить… А он должен был объяснить ему, почему он состоит в свите Бекаса, почему носит волчью шкуру. Он должен это объяснить, потому что Игорь этого не знает. Почему Сытин ничего ему не объяснил? Почему на входе в его палату нет охраны? Где вооруженный милицейский наряд?..

– Майор Астафьев?! – прошипел Бекас. – Ты жив, мать твою!

– Бекас?! – с трудом выговорил Игорь.

Он уже не смотрел на Кирилла. Возможно, решил, что обознался.

– Я самый… Вот мы и встретились…

Кирилл уже был на взводе. Правая рука расслабленна. В таком состоянии она легче пропустит через себя стартовый импульс и тогда мгновенно сорвется с цепи. Он готов был в любой момент выхватить ствол и расстрелять всех, кто стоял с ним рядом. Бекаса, его телохранителей… Пыжика можно было только ранить. Хотя, если понадобится, ради брата он убьет и его…

Но все обошлось.

– Что здесь происходит? – громыхнул за спиной чей-то жесткий, властный голос.

Это был милицейский сержант. Без бронежилета, каски, но с автоматом. Откуда он, интересно, взялся? Может, из сортира только что вышел?..

Бекас смерил его оценивающим взглядом. Прикидывал, стоит ли связываться с ним. Решил, что не стоит.

– Все нормально, начальник… Мы просто зашли. Палату свободную ищем…

– Ищите в другом месте! – нахмурился сержант.

– Все, все, уходим…