У Маррити голова шла кругом, он не мог поднять глаза на Шарлотту.

– Он – не я. Я не мог бы этого хотеть. Что такого могла сделать Дафна… Он уперся взглядом в свои стиснутые кулаки. Шарлотта накрыла один из них ладонью.

– Не существует определенного будущего, – повторила она. – Освободившись от всего этого, вы с Дафной сможете делать все, что захотите, – она чуть сжала его руку. – Но старик рассказал Гольцу, что во второй жизни ты, то есть он, и Дафна оба стали алкоголиками, жили в каком-то трейлере и ненавидели друг друга. Дафна однажды хотела взять его машину, он загородил дорогу, и она наехала на него, сдав назад.

– Это были не мы. Это были не мы.

– Сделай так, чтобы этого не случилось.

Она повернулась к нему лицом, и Фрэнк не видел ее глаз.

– А что ты… – начал он, но неуверенно запнулся. Она подняла голову, и он продолжил: – Это не мое дело, но для чего машина времени нужна тебе?

Шарлотта глубоко затянулась и выдохнула дым длинной струйкой.

– Верно, – как-то рассеянно ответила она, – это не твое дело. Однако и твоя жизнь не мое дело, я Дафне не нянька, но почему-то увязла во всем этом, – она погасила окурок в пепельнице. – Тебя заранее предупредили, что со спиртным надо поосторожнее, ты понял?

– Да, понял.

– Начнешь соблюдать осторожность прямо сегодня?

– Нет, не сегодня.

Шарлотта подняла пустой бокал и чуть привстала, а потом снова села на место.

– Я хотела вернуться, – быстро вполголоса заговорила она, – чтобы не дать моей юной версии ослепнуть в 1978 году. Все, что я делала, было ради ее спасения. Я даже забыла, что та девочка – это я, она кажется мне скорее моей пропавшей дочерью, которую нужно спасти. Если я спасу ее, я могу исчезнуть, а она станет новым человеком, рожденным от меня как… – она взмахнула пустым бокалом.

– Партеногенез, – подсказал Маррити.

– Точно. То же тело, другая личность. – Не выпуская пустого бокала, она грациозно поднялась на ноги.

– Повторим?

– Повторим.

Через дорогу от отеля Рузвельта располагался передний двор Китайского театра с афишами и позеленевшими медными крышами. Лепидопт прильнул к окну, рассматривая нарядное старое здание, пока Малк, вывернув с Голливудского бульвара, искал, где припарковать машину на Ориндж-стрит. На стоянку отеля он заезжать не хотел.

«Интересовались ли они, что стало с плитой Чарли Чаплина, лежавшей перед театром? – размышлял Лепидопт, когда машина, качнувшись, резко встала. – Кто бы мог подумать, что она попадет в мотель „Вигвам“ в Сан-Бернардино?»

– АПАМ, джентльмены, – напомнил Мишел, когда они, выйдя из машины, остановились, моргая от яркого палящего дневного солнца на голливудском тротуаре в разгар лета.

Лепидопт решил, что с него хватит. АПАМ – Avtahat Paylut Modienit – означало «обеспечение безопасности операции», первое, что должен был усвоить каждый катса.

– Мы – катса, – бросил он.

– Кто же еще, – улыбнулся ему Мишел.

Он задержался в тени густой магнолии, ветви которой нависали над стеной отельной парковки, и Малк с Лепидоптом, потоптавшись, остановились рядом.

– Не забывайте: нам нужна информация о группе противника и все, что они могли узнать о машине Эйнштейна. Изображаем заботу о дочери этого мужчины, выражаем готовность помочь женщине, но в действительности они нас не интересуют. Каждый – либо мишень, либо враг.

– Мы катса, – повторил Лепидопт. – Все это нам известно.

– Вот как? – прищурился Мишел. – А тебе не приходило в голову, что диббук, проникший в тело девочки, был бы полезнее, чем девочка сама по себе? – он вскинул свою худую руку. – Хотя теперь уже нет, раз ты позволил противнику захватить девчонку. Вопрос снимается.

Малк, бросив взгляд на Лепидопта, закатил глаза и поспешил вперед: осмотреть вестибюль, опознать Маррити с женщиной и проверить, нет ли за теми слежки.

Лепидопт с Мишелем неторопливо направились к крыльцу отеля.

– Не обижайся, – сказал Мишел.

– И не думаю, – ответил Лепидопт. Он размышлял о том, справедлива ли критика старого катса. Может быть, он и вправду поторопился с вербовкой Маррити только потому, что маленькой девочке угрожало подселение этой сущности? Он вдруг припомнил, как, стоя у нее в спальне, мечтал о том, что она сможет подружиться с его сыном Луисом.

Я слишком стар для таких дел, понял он, но так или иначе я скоро выйду из игры.

Когда Лепидопт с Мишелем вошли в зал, Малк уже стоял на галерее в дальнем углу вестибюля и держал в правой руке газету – знак, что слежки за Маррити с женщиной он не заметил. Потом он облокотился на перила и, развернув газету, направил складку вниз и чуть вправо. Лепидопт проследил в указанном направлении и увидел Фрэнка Маррити на диванчике рядом с привлекательной темноволосой женщиной. Они занимали столик в баре со стороны Голливудского бульвара.

«При любой встрече, – вспомнил он, – агент должен прийти первым и занять место прежде, чем входишь ты; никогда не дожидайся его на месте встречи».

Он двинулся вперед по кафельному полу в обход фонтана, чтобы не подходить к Маррити со спины, а Мишел приотстал.

Заметив Лепидопта, Маррити поднялся.

– Мистер Джексон, – представил он, – это Шарлотта… э…

– Шарлотта Пау Тина, – насмешливо улыбнулась Шарлотта, оставшись сидеть.

Лепидопт усмехнулся и отметил, что Маррити тоже усмехается. Всякий, у кого ребенок любит читать, узнал бы это название. Лепидопт пожалел, что не помнит, как звали свинку из «Паутины Шарлотты» и не может придумать остроумного ответа.

– У вас есть дети? – обратился он к женщине.

– Маленькая девочка, если повезет, – ответила она. – Партеногенез.

Лепидопт ответил недоуменным взглядом и, отодвинув металлический стул, сел по другую сторону столика, в полупрофиль к Шарлотте и так, чтобы пола куртки не закрывала доступ к поясу.

– Я Юджин Джексон, – представился он. – К нам сейчас присоединится еще один человек – может быть, двое. Мы хотим забрать вас обоих отсюда в надежное место.

– Прежде чем мы поедем с вами, я хочу обсудить некоторые условия, – ответила Шарлотта. – С прежними нанимателями я заключила сделку, и я никуда не поеду, пока мы с вами не договоримся.

Мишел подошел к их столику, одной рукой держа стул. Он поставил его задом наперед и сел верхом, облокотившись одной рукой на спинку. Другой рукой он достал из внутреннего кармана два сложенных листа бумаги с рваными краями и положил их на стол.

– О чем будем договариваться? – бодро спросил он. – Не возьмет ли каждый из вас по листу? Только не намочите их. Орен, у тебя спички есть?

Шарлотта протянула зажигалку, но он отказался: