– Она с ними, – прозвучал голос Раскасса, напомнивший Дафне шар боулинга, который катится по битому стеклу. – Иначе я бы ее увидел, а сейчас не вижу. Значит, они дали ей защитный амулет.

– Кстати, об амулетах, – заговорил Гольц. – Возьмите у девочки отпечатки.

Канино кивнул и, ткнув пальцем в лоб, прошел к плите и достал из белой эмалированной кастрюли стеклянную пластину размером с квадратный фут. С края пластины стекала длинная блестящая струйка прозрачного масла. Протерев лицевую и изнаночную стороны стекла ветхим полотенцем, он протянул Дафне стеклянный квадрат.

– Не прижмешь ли к ней ладошки, детка?

Дафна прижала, после чего, взяв у него полотенце, принялась заскорузлой тряпкой оттирать с рук масло.

– И еще, – продолжал Канино, – я возьму у тебя тонюсенькую прядку волос. – Щелкнув складным ножом, он срезал несколько темных волосин. – Спасибочки.

Фред снова отвел девочку к вертикальной трубе и защелкнул наручники у нее на запястье.

– Примем как данность, что Шарлотта с ними, – заговорил Канино, приклеивая волосинки к маслянистому стеклу. Вытерев руки, он отбросил полотенце в угол. – И что они приедут вместе с ней – изображая группу прикрытия, но с намерением оттеснить ее и захватить тебя, – он кивнул Гольцу, – или Дениса. Он еще жив?

– Фред, – сказал Гольц, махнув рукой в сторону каталки, – ты не мог бы…

Фред прошел к каталке и откинул край одеяла.

– Вот дерьмо! – вырвалось у него. – Это женщина!

От изумления Канино разразился смехом.

– И где же вы, шуты гороховые, оставили беднягу Дениса?

– Идиоты, это я и есть! – От голоса Раскасса загудели сбивалки и даже стена. – Однажды я был женщиной, – после паузы голос продолжал уже тише: – И видимо, снова вернулся к этому.

– Я бы не сказал, что это хорошо, – задумчиво протянул Гольц.

Дафна с ужасом поняла, что вот-вот захихикает, хотя весело ей вовсе не было. Она сжала зубы и постаралась не смотреть на Канино.

– Некоторые магические обряды, – звенел над плитами голос Раскасса, – женщины проводить не могут. Я нашла алхимиков, которые перекомпоновали все элементы моего тела и объединили их в мужском обличье.

Канино сдвинул брови и сочувственно покачал головой.

– Похоже, ты, дружище, совсем рассыпался.

Дафна фыркнула и разразилась истерическим хохотом. Чтобы сдержать его, она вцепилась зубами в прикованный к батарее кулак.

Фред повернулся к ней и все так же бесстрастно влепил сильную пощечину.

Голос Раскасса продолжал:

– Я теряю связь с этим местом и временем. По сути, после вчерашнего выхода на автостраду я сюда полностью так и не вернулся. Я сумею продержаться, пока мы не закроем эту линию окончательно. Радируй, Пауль, чтобы прислали нам подкрепление. Нужны три машины, да и вертолет понадобится тоже.

Дафна заметила, что он говорит, как герои Шекспира, в том же ритме. Потирая щеку и опасливо поглядывая на Фреда, она спросила:

– Почему вы разговариваете пятистопным ямбом?

– Видишь ли, девочка, мне нужно как-то упорядочивать свои мысли, – задребезжали сбивалки, – а стихотворный размер задает им направление. – Помолчав, сбивалки добавили: – Я тоже девочкою был когда-то.

Дафна, распахнув глаза, только кивнула в ответ.

– Вижу, что выбрал команду победителей, – сказал Маррити. – Где бутылка?

– Найду я вам бутылку, – ответил Канино, взглянув на часы на загорелом запястье, – но сперва мы с моей милой девочкой немножко погуляем.

Он жестом приказал Фреду снять наручники, отпер дверь и предложил Дафне пройти вперед, на улицу. Фреду он сказал:

– Глаз с нас не спускай.

Сделав два шага по грязной земле, прислушиваясь к шагам Канино сквозь непривычный звон цикад, Дафна подумала о побеге. Синее небо уже темнело, над скалами розовели легкие облачка, но ветер был еще теплым. Что, если удрать от Канино и Фреда и спрятаться где-нибудь повыше, среди скал?

В десяти шагах перед ней из земли выбило фонтанчик пыли – одновременно с шипящим щелчком у нее за спиной. Дафна резко обернулась.

– Потратил дротик, – ухмыльнулся Канино, опуская пистолет, – зато ты увидела, как это работает. Дротики со снотворным. У Фреда есть такой же. Ты упадешь, расквасишь нос, порвешь одежду – а нам это ни к чему, верно?

– Да, – сказала Дафна. Она мысленно потянулась к пистолету, хотя и понимала, что не успеет скрыться от выстрела Фреда. Цикады вокруг трещали, как сотня бормашин.

Вздохнув, она прошла следом за Канино за угол дома – к грузовику с платформой, на которой высилась палатка. Палатка оказалась не больше билетного киоска на каком-нибудь карнавале.

– Вот в этой палатке, – заговорил Канино, опершись рукой на край платформы, ловко вскочил на нее, стукнул сапогами по доскам, – ты проведешь следующие несколько часов. Девочке нужно побыть одной. Давай руку.

Перегнувшись через бортик, он ухватил Дафну за руку и втащил наверх. Вблизи стало видно, что палатка сшита из толстой черной материи.

Оглянувшись, Дафна увидела Фреда, прислонившегося к углу дома. Взглянув в другую сторону, она чуть не ахнула – далеко внизу, за краем маленького плато на темном дне пустынной долины, горели огни, выстраиваясь в линии и квадраты, – должно быть, Палм-Спрингс.

Канино отбросил полог палатки и протянул руку в темноту, через мгновение сквозь гул кондиционера послышался щелчок, вспыхнула электрическая лампочка, подвешенная на проводе к гребню крыши. Внизу, на тесном полу, стоял кухонный стул, привинченный к грузовой платформе, рядом с его ножкой лежал серебристый рулон клейкой ленты. Перед стулом на алюминиевой подставке была укреплена белая пластмассовая труба, похожая на телескоп: ее дальний конец проходил свозь плотно облегавшую его матерчатую стенку. Позади стула высились металлические ящики, к ним тянулись провода, а наверху торчало нечто похожее на автомобильные фары.

– Это что-то вроде камеры депривации, только не сенсорной, – хитро усмехнулся Канино. – Придется тебя привязать, зато сможешь подышать свежим воздухом, – носком сапога он сдвинул рычажок, загудел мотор, и в палатку ворвалась струя воздуха, – и послушать музыку.

Он коснулся панели, и Дафна услышала слабые звуки струнных и деревянных духовых – вроде бы, классика, записанная в печальной «облегченной» манере.

– Чего же я буду здесь лишена? – хрипло спросила Дафна. Даже в жарком, кисло пахнущем воздухе она еле сдерживалась, чтобы не застучать зубами.

– Тревог, – добродушно отозвался Канино. – Садись.

Дафна, как в последний раз, взглянула на мир вокруг – острые гребни скал на фоне темнеющего неба – и села на стул.

Канино, подняв рулон ленты, принялся отматывать полоски и откусывать их зубами.