И снова Кора поняла, что уже дала ответ на этот вопрос. Разве утром она не готова была умереть, лишь бы… разорвать проклятую цепь и вернуть вещам их естественную сущность.

Самое странное, что в этот решающий момент Кора не чувствовала себя как-то особенно. Она оставалась самой собой. Ничего героического. И даже в какой-то мере ею двигали эгоистичные побуждения: спасти свою душу, остаться собой – собой до конца, не размениваясь на сомнительные ценности. И в то же время она поняла, что ей не страшно, потому что в сердце её жила надежда на то, что Господь управит. И всё будет так, как нужно. Возможно, ей даже удастся выжить, ну, а если нет? Она будет не первой и не последней.

– Я готова дать ответ на твой вопрос. Мой выбор: человечность. Если такова моя судьба и предназначение, я наследую именно её. В мире не должно существовать гибридов людей с ангелами.

Демон смотрел на неё и казался… удовлетворённым.

– Что ж? Выбор сделан. Да будет по слову твоему.

В следующий момент острая боль в правом подреберье заставила Кору задохнуться. Нож, как в масло, вошёл в её тело, и она почувствовала, как одежда мокнет от крови. Она готова была к смерти, но думала, что это будет быстро. Мучительная боль порой пугает сильнее смерти. Впрочем, пугаться было уже поздно.

Ноги Коры подкосились, и она осела на ковёр.

Со стороны лестницы послышались чьи-то стремительные шаги.

– Что ты наделал?! – раздался отчаянный женский возглас и Кора ощутила, как чьи-то руки обнимают её, поддерживая.

Её окутало сладким запахом, в которой она угадывала смешенный аромат тюльпанов и мимозы.

– Что ты наделал?! Как ты мог! Как ты посмел убить нашу дочь?!

Демон, отступив на несколько шагов, равнодушно глядел на обеих.

– Ты обещал, что позаботишься о ней! Ты – лжец! Лжец, как и все демоны!

Сжимая дрожащую девушку в объятиях, прижимая её голову к себе, Мэри раскачивалась из стороны в сторону.

– Разве? На самом деле демоны никогда не лгут, просто люди неправильно трактуют то, что слышат. Самообольщение вы принимаете за обольщение. Я обещал тебе небывалую силу, могущество и бессмертие за то, что ты подаришь мне жизнь твоего ребёнка. И ты получила силу и могущество, и бессмертие за жизнь твоего ребёнка. Контракт выполнен.

– Она и твоя дочь – тоже! Неужели для тебя это не значит ничего?!

– Значит. Но видишь ли в чём проблема, Мэри, такие, как ты и такие, как я по-разному смотрят на вещи. Я дал ей выбор, и она его сделала. И, если уж говорить откровенно, не могу сказать, что неправильно. А теперь, моя прекрасная ведьмочка, время истекло. Полночь давно миновала, приближается Час Быка, до крика петухов нам пора возвращаться в Ад, ведь Врата скоро будут закрыты, надолго, если не навсегда.

– Нет!!! – завизжала Мэри, вскакивая на ноги и отчаянно всхлипывая.

Демон раскинул руки и вокруг него взвихрилось пламя. Оно охватило его с головы до ног, оранжевое и грозно ревущее, и вот уже в пламени стоит не человек, а чудовище. Оно сохранило антропоморфные очертания, но в тоже время в нём проявились и другие – острые рога увенчали вытянувшуюся, как у ящерицы, морду с острыми клыками. Больше всего искажённые пламенем черты напоминали оскалившуюся драконью пасть. Из рук выдвинулись острые когти, под ними распустились перепончатые, как у летучей мыши, крылья.

Кора не могла понять, что же это ревёт: пламя или демон?

Огненный струйки потянулись по стенам, занимаясь то тут, то там. Медленно начал тлеть ковёр под ногами.

Мэри вскрикнула и попыталась бежать в сторону лестницы, что изначально было лишено всякого смысла. В одно движение демон настиг её и, протащив по коридору, влетел в раму картины. В следующую секунду в ней отразилось пламя, послышался звук битого стекла и пламя брызнуло по стенам. Жар сделался невыносимым.

Из последних сил, цепляясь за всё, что попадалось под руку, она поползла в сторону лестницы. Нет, выжить во всём этом дурдоме Кора не то, чтобы особенно надеялась, хотя, пока дышишь, надежде всегда найдётся уголочек в сердце и разуме, скорее, очень уж не хотелось гореть заживо. Потянуло едким горьким дымом, разъедающим лёгкие. Кора постаралась хоть как-то использовать магию и одновременно с облегчением и ужасом поняла, что её силы, к которым она толком не успела привыкнуть, полностью её покинули.

– Помогите! – крикнула она, надрывно кашляя. – Помогите! Кто-нибудь!..

Бок разрывало от боли, горло – от едкого дыма. Она уже смирилась со смертью и хотела одного – чтобы сознание, наконец, уже оставило её в покое. Она сделала своё дело. Кажется, закрыла Врата. Её миссия выполнена.

– Кора! Кора, где ты! – донёсся из-за стены пламени голос Коула.

Ей бы помолчать, потому что зазывать его в этот огненный смерч было не самым правильным решением, но вместо этого она завопила во всё горло:

– Я здесь!!!

Руки были мокрыми от липкой крови. Со всех сторон дышало жаром.

«Им не хватит воды, чтобы погасить мой огонь»…

Да уж! Фейерверк отменный.

– Корнелия!

Из сплетающегося в одной целое слишком яркого огня и тьмы безсознания всплыло лицо Коула, кудрявое, взлохмаченное и напряженное.

– Что с тобой случилось? Бог мой!

Девушка вскрикнула, когда он подхватил её на руки. Пламя подбиралось к ним всё ближе, ещё минута, и спасительный выход окажется отрезанным.

– Оставь меня! Вместе нам не выбраться… – надсадно кашляя, проговорила Кора. – У одного тебя ещё будет шанс.

– Ага. Конечно, – кивнул Коул, мечась в поисках выхода, пытаясь пробиться через огонь.

Кора слышала, как где-то в стороне кричали. Кричали отчаянно, словно горели заживо. Всё-таки демон – лжец. Он обещал не собирать жертвы…

Она чувствовала, как дрожат от напряжения удерживающие её на весу руки. Но в огне и правда брода нет. Пламя ревело со всех сторон. Раздавались громкие, как выстрелы, хлопки – то лопались стёкла.

Пламя лизало всё: ковры, вазы, картины, занавески, шикарный рояль, старинные шкафы, кровати. Предметы интерьера, искусства, книги и технику. Проглатывало, перемалывая огненными зубами, очищая от накопившейся за века скверны.

В какой-то мере и они с Коулом принадлежали к тому же.

Отчего-то о нём Кора жалела даже больше, чем о себе…

Умирать и рождаться всегда больно, исключений не бывает. Однако, из всех возможных способов умереть – сгореть живьём самое жуткое, что можно придумать.

Огонь полыхал со всех сторон. От жара, кажется, скукоживалась кожа, а глаза будто выжигало кислотой, так, что хотелось зажмуриться, но приходилось изо всех сил противиться этому желанию, чтобы найти выход там, где его, судя по всему, уже не существовало.