На некоторое время маг замолчал, так что я решила подать голос:

– Это были мои родители? – Получилось как-то сдавленно.

– Да, – мой свежеприобретенный дедушка поднял на меня виноватые глаза и кивнул.

Было видно, что он винит себя до сих пор в том, что не помог, замкнулся в себе. У меня сердце защемило.

– Меня тогда вытащил Кронкер, – продолжал он, лицо чуть смягчилось, – просто подсунул очень непростого ученика, вредного подростка, недавно потерявшего отца. Ох, и навозился я с ним.

Имени старый маг не назвал, но я припомнила, как Арван звал Хинча учителем. Оба стихийники – я сделала выводы. Интересно, каким подростком был муж. Представить моего уверенного сильного брюнета угрюмым пареньком не смогла.

– Когда я немного пришел в себя, Леоден и Дара уже уехали в Иллирию. Мне туда хода не было, перешел не раз жрецам дорожку, – профессор мрачно усмехнулся, – однако мы переписывались иногда. Потом ты сама знаешь, а разыскивать тебя, привлекая внимание, я опасался.

Портал был построен на огне. Родители пострадали в пожаре.

– Ага, – я задумалась, ответила невпопад, – а много ли магов огня среди аристократии?

– Верно мыслишь, сильных – несколько десятков.

– А влиятельных? – предположила логично.

– Меньше.

– А с собственностью в указанном направлении? – добавила я.

– Хм, а проверим!

В результате профессор попросил разрешения заглянуть в детскую, постоял немного в дверях, вздохнул и поехал домой отсыпаться. Судя по всему, его выдернули во дворец еще ночью, искать следы злодеяния. Я приглашала его не стесняться и заезжать, как и раньше. Еще придется поговорить с тетей. Она на мага очень сердита, а я пока не понимаю причины.

День прошел спокойно. Портних удалось вызвать на дом, пообещав большой заказ и доплату. В Академии сегодня делать было нечего, там все стоят на ушах и о занятиях речи идти не может. В итоге я провела день с детьми, позанималась в зале и почитала учебники.

А вечером пришел Арван. Для разнообразия – через дверь.

Я встретила его в холле. Мой мужчина устало мне улыбнулся, стоически пережил представление обслуги дома. Даже вспомнил по имени старого дворецкого, которого уже видел в детстве, когда они с матерью гостили у дальней родственницы – графини Анны. После того, как я объявила его хозяином в этом доме и моей жизни, и последовавших поздравлений мы сбежали наверх. Запросив туда же легкий ужин. Слишком уж усталый вид был у моего мужа, чтоб сидеть в столовой.

Показав Арвану купальню, я заглянула к детям. Они тоже принимали водные процедуры под бдительным присмотром няни. Не удержалась, показала малышам несколько фокусов с водой, вызывая фонтанчики и водяные жгуты. Наградой мне стал заливистый смех и забрызганная одежда. Договорилась с Дариной, что уложу их сама, а она только оденет их ко сну.

Я уже снова сидела в спальне, когда туда вернулся Арван, небрежно завязывая на ходу пояс халата. Его домашние брюки я позволила себе заказать сегодня, когда приезжали портные. Мой брюнет заметно посвежел, влажные волосы были небрежно зачесаны назад, но озирался он настороженно и прислушивался к чему-то. Я закусила губу, любуясь таким новым для себя, домашним мужчиной. И была ему бесконечно благодарна за то, что он позволил увидеть себя таким. Разговор о переезде к нему еще зайдет, но сейчас он был здесь, со мной.

– С размером угадала? – спросила осторожно, устраиваясь на подлокотнике его кресла.

Он оторвался от ароматного рагу в горшочке, немного оттянул пояс стянутых тесьмой штанов.

– Если меня так кормить, – он усмехнулся, вернулся к еде, – то быстро доберу.

– Чувствую себя заботливой мамочкой-наседкой, – я вздохнула и поморщилась.

– Ты и есть заботливая мамочка-наседка, – довольно отметил он, отставив пустую уже посуду и наливая теплый морс. Совсем их там во дворце не кормят? Секундочку!

– Это вот ты меня сейчас курицей обозвал?

Встать в позу я не успела, да и вообще не успела встать, поскольку сильные руки уже сдернули меня с подлокотника. Арван обнял крепко, погладил мое бедро сквозь тонкое сукно домашнего платья, зарылся носом в декольте. Дверь в смежные комнаты, прикрытая неплотно, распахнулись. Взявшись за руки, на пороге стояли дети.

Судя по всему, они собирались, как всегда, вбежать в спальню, чтоб я ловила их, раскинув руки. Однако незнакомый мужчина в непосредственной близости от мамы малышей явно смутил. Арван, заметив появление детей, тоже словно закаменел. Не делая резких движений, оторвался от моей груди, медленно убрал руки, вообще вел себя, как при обезвреживании взрывоопасного заклинания. Я украдкой улыбнулась и спокойно встала с его коленей.

– Наплавались, мои хорошие? – опустилась в отдельное кресло. На мой голос дети отмерли, подбежали ко мне. Лео сразу забрался на колени, обозначая, чья на самом деле мама. Лали замерла рядом, откровенно разглядывая мужчину. С первого взгляда видно было родственное сходство, я машинально отмечала детали, поглаживая по спинке сына. Тот ластился к груди, совершенно как его отец недавно.

Тут Арван наклонился, потянулся за кресло. Лали заинтересованно подошла ближе, слыша шелест бумаги. Но каково было мое удивление, когда вдруг появился тряпичный енот-пищалка. Дочь оживилась, отпустила мою коленку, за которую держалась все это время, шагнула за протянутой ей игрушкой.

Енот перекочевал в руки Лали, был опознан и тут же радостно прижат до характерного писка к отделанной кружевом сорочке. Леон обернулся на звук. Я тоже с интересом наблюдала за разворачивающейся сценой. Оказывается, это были не все сюрпризы. Арван приободрился, снова опустил руку за кресло и извлек оттуда лоснящегося тюленя из серого бархата, вызвав большую заинтересованность у обоих детей. Лали вторую игрушку ухватила тоже.

Я, стараясь не хихикать, смотрела, как маленькая жадинка попыталась пристроить под мышкой оба подношения, чтоб не уронить. А потом просто ухватила его за палец и потянула за собой, я только успела поймать ее короткий взгляд, брошенный на меня, но, убедившись, что мама не возражает, дочь уже целеустремленно потянула Арвана в детскую. А пока мой потрясающий брюнет осваивал новое для себя амплуа отца в общении с дочерью, Леон сполз с моих коленей и отправился проверять, откуда извлекались подарки. Обнаружил еще одного тюленя – темно-синего – и шуршащую бумагу, все сгреб и поспешил за Лали, явно не доверяя сестру непонятному типу.

Его светлость, чуть сгорбившийся, чтоб идти за руку с малышкой, обернулся на меня, в глазах читалась легкая паника, но отставать ему не позволили, требовательно утянули в проход. Я выждала немного и пошла его спасать. Все-таки неподготовленному усталому мужчине, видевшему детей, в основном, издали, будет тяжело общаться даже с самыми чудесными малышами. Хорошо еще рев не закатили.

Спасать никого не потребовалось. Довольная Лали сидела на кроватке, требовательно тыкая пальчиком в большую книгу с картинками. Арван молча перелистывал страницы и слушал непонятный поясняющий лепет. Леон тоже сидел в своей кровати и сосредоточенно отковыривал пуговку, заменяющую тюленю глаз – та была пришита на совесть, – и посматривал на сестру.