бесславно погибшего миротворца. Он ведь рассказывал о том, что в госпитале Сестёр Милосердия полным-полно трупов, из которых прорастал чёрный нектар. И его кристаллы выбрасывали нечто губительное в воздух, эмитируя заразу и дальше.

Значит, предатель двигается в правильном направлении. Хоть что-то радовало.

— Чума работает не только на уничтожение людей, — догадывался дезертир с замершим сердцем. Лицо его, белое, как мел, вдруг почернело. — Это и экоцид. Ламбезис. Сукин же сын. Он ведь знает! Всё знает!..

Для чего архонту изничтожать землю, которую он же успешно отвоёвывал своими ордами упырей? Это было известно только одному Актею. Как бы то ни было, эмиссия Чёрной Смерти в атмосферу с уничтожением флоры и фауны — не просто побочный эффект. Часть замысла, не иначе. Ведь когда одни лишаются жизненного пространства, другие, наоборот, его приобретают…

Невесть, какой по счёту приступ никчёмной агрессии к Киафу Смерти потух, не успев и распалиться. В тумане он заметил человеческие силуэты. Пригляделся — конечно же, нет. Фигуры упырей. Куда бы ни повернул голову, видел только их.

Они приближались к нему. Надвигались, будто волна. Окружали со всех сторон…

Инстинкт самосохранения не сработал. Впервые в жизни Альдред и не помыслил о том, чтобы сделать хоть что-то. Перед ним даже не стоял вопрос о том, бить или бежать. Он просто… застыл на месте. Ибо что одно, что другое казалось бессмысленным.

Флэй устал бороться за свою жизнь. Как бы отчаянно он ни выгрызал своё право на новый рассвет, каждый следующий день оказывался сложнее предыдущего. Чёрная Смерть осаждала со всех сторон, стравливая его с волками в овечьих шкурах. И сейчас мор везде, куда ни плюнь. Это конец. Маршрут прерван.

Если бы.

Вскоре беглец почувствовал что-то неладное. Гули его будто бы не почуяли, не увидели. Они медленно плелись по направлению к нему, но при этом, казалось, не обращали внимания. Их счёт шёл на десятки, но ни один упырь не заинтересовался им.

«Что за хрень?» — думал дезертир.

Глава 24-2. Эмиссия

Зараженные, шатаясь, будто пьяные, подобрались достаточно близко, чтобы он сумел их рассмотреть. Людоеды бездумно мигрировали, будто скопище рогатого скота. Несколько надвигались прямо на него: согбенные, отстранённые, словно ушедшие глубоко в себя. Сытости твари не знали. Дело здесь в другом.

Ренегат всмотрелся в одного из них, рискнув подойти почти вплотную. Ноль реакции. Бормоча пересохшим языком себе что-то под нос, он проковылял мимо. Предатель провожал его взглядом. Ему удалось расслышать только несколько слов, что никак с реальностью не вязались:

— Дай… согреться. Вечером приедет… бабушка Чечилия.

— Это какой-то сюр, — вслух прошипел Альдред, как вдруг осёкся. Дурак. Не удосужился головой подумать.

Ему повезло. Проходившие мимо гули никак не отреагировали даже на его голос.

— Помнишь? Краба поймали… Вкусный.

— Сапожки дочке… А получка… В таверне.

Флэй впал в ступор, даже не замечая, как прямо на него прёт упырь. Они столкнулись. Тварь толкнула его торсом. Ренегат повалился на мостовую, стал отползать. Но заражённый только склонил голову на другой бок и в том же темпе последовал за своими братьями по несчастью.

Губы дезертира скривились. Казалось бы, повод порадоваться, но что-то не давало ему покоя. Альдред перестал как-либо вселять любопытство в орду заражённых.

Почему? Должно же было быть внятное объяснение!

Он поднялся на ноги не без труда. Быстренько отряхнулся. Взял меч поудобнее. Мельком поглядел по сторонам. Упыри собрались не просто в орду, а в целый речной поток, сквозь который придётся проталкиваться. Альдред решил ускориться.

Как бы там ни было, у него есть все шансы без происшествий добраться до Госпиталя. Этим и занялся. Он петлял между заражёнными, воротя нос от гнилостного смрада, что те разносили. Твари собрались разной степени разложения. Некоторые и вовсе ползли, но ведь ползли — слепо, в надежде отыскать пропитание.

Убивать кого-то из орды по дороге ренегат не собирался даже. Казалось, бессмысленно. Да что там, просто страшно: внимание тварей наверняка бы не обошла гибель ещё одной такой.

И страх медленно, но верно подтачивал нервы предателя. Кровь у него в жилах стыла. Зубы отбивали бойкий танец: морозило, хоть и распогодилось, а туман стал тёплым. Он до самого конца был уверен, что вот-вот на него нападут. Что Актей Ламбезис попросту потешается над ним. И как только игрушка наскучит, избавится от него.

— Я… Поверить не могу. Охренеть. Вот дерьмо. Чтоб тебя, — дрожащим голосом время от времени бормотал дезертир. Но, как ни крути, ситуация не менялась.

Ещё никогда Флэй не испытывал того, что ощутил в самой гуще орды. Небывалое чувство единения — и в то же время отчуждения.

Чёрная Смерть повязала заражённых вместе. Как по отдельности, так и в совокупности они представляли собой пугающую, грозную силу. Однако в то же самое время каждый из них был одинок. У всех и каждого здесь была своя жизнь до мора. Теперь же все они остались один на один со своими кошмарами, своим прошлым.

Это было видно по лицам. Отсутствующим взглядам. Небогатой, но печальной мимике. Гули, как по щелчку, становились хуже зверей, едва почуют поблизости добычу. И по щелчку, людоеды возвращались в Серость, где осознавали себя пленниками своего безвыходного положения.

— Нет уж, — вяло протестовал предатель. — Я не хочу. Не хочу быть… таким.

Горожане тоже не хотели. Как бы горька или сладка ни была их жизнь. Для них она закончилась, когда чума прибрала их к своим рукам в струпьях. И его ждало то же самое.

Альдред уже обогнул орду и почти пересёк сквер, когда состояние Равновесного Мира вновь изменилось. Над площадью поднялся до боли знакомый клёкот. Вместе с тем — вопли и рык. Ужаснувшись, ренегат поглядел назад.

Заражённые засуетились, принялись вынюхивать во влажном воздухе запах. Переговариваться между собой клёкотом, передавая сведения. Твари нашли кого-то.

Согласовав коллективно, куда бежать, они ринулись в ту сторону разом. Разве что не радостно улюлюкали.

Лица их изменились моментально, превратившись в пугающие рожи.

Топот их ног напоминал шум от табуна лошадей. Альдред не сдвигался с места. Просто наблюдал, как орда пересекает всей гурьбой сквер, ломая безжизненные кусты и топча мёртвую траву. Через примерно полторы минуты площадь опустела совсем. Остался стоять лишь Флэй.

На него снизошло озарение. Туман — пограничное погодное явление — нисколько не влияет на заражённых. Сложно сказать, опаснее они нынче или нет, но для них влага, повисшая в воздухе, никакого вреда не несёт. И нисколько не мешает охотиться.

Кто-то из них ведь отыскал ещё здорового