Что же разбудило его?

Было ли это умиротворяющее пение птиц поутру? Необыкновенно. Казалось бы, они покинули Город, когда в него пришла Чёрная Смерть.

Свежий горный воздух? Его ведь можно ощутить, лишь когда поднимешься высоко над Саргузами, либо в провинции Ларданов.

Может, необычайное тепло ласковых солнечных лучей? Он ведь чувствовал, как те касаются его болезненной кожи.

Или это мягкость бархата? Будто лежишь в аристократской постели с балдахином.

Кто знает. Суть одна. Органы чувств словно обманывали его, раз воспринимали сущую иллюзию. В реальности ничего подобного не могло и быть! Или нет?

Он открыл глаза. Его уложили на резную софу, обтянутую приятный синим бархатом. От роскошной ткани пахло цветочной эссенцией. Мало кто в Западном Аштуме заботился о подобном. Да и мебель отличалась кичем — всё, как любят богатые дельмеи.

Альдред поглядел по сторонам. Это был летний дом отдыха, куда приходили вечерами, чтобы освежиться виноградом и за кубком вина перемыть косточки соседям. Открытое мраморное здание с несущими стенами. Каменный пол. Полированные колонны. Античные статуи атлетически сложенных людей, львов благородного вида.

Нечто подобное сложно отыскать в Герцогстве. Так куда же он попал?

Приподнявшись, Флэй оглядел себя. Руки-ноги его. Все шрамы, заработанные по жизни, всё также при нём. А вот одежда — точь-в-точь списанная с картинок из энциклопедий об Античности. Белоснежная льняная туника с чёрным дельмейским орнаментом. А поверх неё — изумрудно-зелёная тога.

Шутка ли, ренегат ощущал и осознавал себя куда явственнее, чем когда просматривал собственные сны. Может, это и не сон вовсе? Тогда — чужая реальность? Некий слой Серости, куда его заволокло, едва он обратился в гуля? Как бы то ни было, Альдред здесь — гость. И следовало выяснить, кто тут всем заправляет.

Впрочем, дезертир был не дурак. Уже примерно догадывался, кто позвал его на огонёк в свои владения.

Флэй вытянулся в полный рост. Он смотрел прямо на тенистую аллею. Прогулочная дорожка вытянулась в тени старых платанов, чьи ветви качались на ветру. Тот приносил необыкновенно чистый воздух, который только снится жителям Города.

Дорожка так и приглашала по ней пройтись. Выбор был невелик. Летний дом для отдыха выдавался из некой рощи. Идти туда, как минимум, смысла не имело. Альдред покачал головой и вышел в тень платанов. Гуляя, он то и дело озирался по сторонам. Только сейчас он заметил, что здесь полным-полно людей.

Местные слабо походили на горожан или вообще людей с Запада. Что-то среднее между жителями Равновесного Мира, дельмеями и сарацинами.

Красивые девицы с бронзовой кожей и чёрными, как смоль, волосами. Они собирали персики, мандарины, апельсины и оливки по левую руку. Альдред неволей заглядывался на их сатиновые платья и босые ноги: попросту не мог оторвать глаз.

По правую руку, значительно дальше, в хозяйственные дела ударялись мужчины, плечистые и высокие. Их братья, мужья, отцы и сыновья. Работали в поле, возделывая злаки. Реставрировали старую языческую часовню, которая явно стояла здесь до того, как этот кусок земли перешёл во владение дельмейского аристократа. Тесали древесину. Отжимали оливковое масло. Ковали кинжалы. Наставляли подрастающее поколение.

Чужак остановился между двумя деревьями, опёрся рукой на ствол одного из них. Просто любовался миролюбивой картиной. Он попросту забыл, что бывает вот так. За те дни, что Флэй продирался сквозь ужасы Города, Чёрная Смерть и Хаос, ей сопутствующий, стали для него нормой.

Умиротворяющий пейзаж простой сельской жизни ему напоминал Кродо. Ничего особенного не происходило вчера. Сегодня всё идет своим чередом. А завтрашний распорядок дня прозрачен, словно вода в горном ключе. Прозаичное бытие.

На Флэя напала ностальгия, подтянув за собой тоску и горечь сожалений. Отчасти ему хотелось бы влиться полноценно в то общество, где он начал свою жизнь. Вот только этому не бывать: с самого первого вздоха ему предначертали носить клеймо белой вороны. Всеми гонимой, всеми отринутой.

Мысль об этом омрачила дезертира. Даже если вся его жизнь от начала и до конца шла наперекосяк, что теперь? Покуда он жив, его поиски своего места в мире продолжаются несмотря ни на что. Вот, что главное.

Отстранившись, Альдред пошёл дальше по аллее. Навстречу ему шла целая ватага девушек, смеясь и улыбаясь. Красавицы переговаривались между собой, но этот язык предатель не знал. Похоже, сугубо местный. Даже не дельмейский.

Селянки заметили его и смолкли. Поглядывали с интересом, проходя мимо. Перешёптывались и хихикали. Альдред вымученно улыбнулся им и кивнул. Тонко чувствовал: для этих барышень он не больше, чем экзотическая нелепая мартышка. Они смущенно улыбались, пряча рты. Так они и разминулись.

Ренегат вздохнул и покачал головой. Бессмысленная встреча с неважными людьми. Сколько точно таких же столкновений он уже пережил. Из ниоткуда и в никуда. Он продолжил путь. Прогулочная дорога вывела его к огромному языческому особняку со стреловидными арками. Резчики по камню украсили их барельефами, повторявшими избитый античный сюжет о поиске Золотого Руна.

— Где же те моряки древности собирались его искать? — вслух призадумался Альдред, пробегая взглядом по истории, запечатлённой в мраморе. Увидев горный хребет, из-за которого поднималось присное солнце, наконец-то вспомнил. — Рамхида. Точно. Земля у подножия Давазских гор. Владения Ламбезисов.

Догадку неволей подтверждал Спрут, расположившийся посередине. В геральдике — тем более, дельмейской — дезертир был несилен, так что не мог определить: герб ли это провинциальной столицы, либо же фамильный, архонта.

— И каким ветром сюда меня занесло?..

Вопрос оставался без ответа.

Как бы там ни было, имение возвели по всем лекалам дельмейского представления об эстетике и геометрии. Односкатные и двускатные крыши из красной черепицы, резные колонны. Белокаменные полы, потолки, стены. Широкие порталы. Солнца за Экватором хоть отбавляй, и язычники делали всё, чтоб его свет наполнял их залы как можно больше.

Пусть и немного, но особняк напоминал ренегату саргузский Акрополь. Единственное, он и в половину не был таким же древним, как наследие Тиранов. Дельмеи просто-напросто остаются верны своим традициям — и новое добавляют весьма неохотно. Чувство собственной исключительности лишило их тяги к экспериментам и авантюризма.

Туда-сюда сновали слуги. Или рабы? С лёту не отличишь.

Наряжали их всех по-простецки. Скорее не платья, а просто куски льна, обернутые вокруг тел. Как понял Флэй, это коренные жители Рамхиды. Горцы, после веков противостояния дельмейским колонистам, всё-таки вошедшие в империю и принявшие чужих Богов за основу религиозных учений.

Хотя ренегат мог ошибаться, их суета намекала: намечалось некое празднество. Одни бодро таскали амфоры с вином, другие — яства на кухню. То и дело мимо проходили слуги с пустыми руками.

Шумно переговаривались и