– Погоди, – перебил его лорд Ник, – ради Бога не все сразу – и более связно, если не трудно. Какая база, какой автомат?

– Связно! – возмутился Торвард. – Ты понимаешь, что у меня уже черт знает какое по счету похмелье? Цепное, так сказать. Ну ладно, дело, в общем-то, отнюдь не в нем. Так вот – связно – здесь, на этом чертовом Грэхеме, находится база Орта. Покинутая, вымершая, забытая – не знаю, какая! Факт тот, что она все еще постреливает. И вот на этой базе в поисках пропавших обалдуев мы каким-то образом вскрыли консервационный ангар, в котором, как я понимаю, стоит вполне к бою готовый корабль, причем здоровенный.

– О Господи! – Борзенц опрокинул в рот рюмку, закусил салатом из отвергнутой Торвардом тарелки и взъерошил волосы. – Так, значит, Барт решил разобраться со старинной посудиной? А он не боится взлететь на воздух?

– Не знаю, – пожал плечами Королев. – Я думаю, что он очень хочет взлететь – только нормально. Видишь ли, этот корабль выглядит совершенно новым, аж блестит – ты не думай, что там валяется древняя пыльная рухлядь. Повторяю: мы вскрыли консервационный ангар. Я не знаю, какого дьявола орты бросили здесь исправный агрегат. С этой базой дело вообще довольно темное. На одном из верхних уровней ребята, – он кивнул в сторону Бродли, – наткнулись на какой-то экипажный хибернатор с двумя десятками скелетов в капсулах… не знаю, Ник. Посмотрим.

Борзенц наполнил рюмки по новой.

– Чудеса, да и только. Скажи, Тор, почему ты запретил людям покидать корабли?

– Потому что на планете нездоровая обстановка, – объяснил Торвард. – Во-первых, здесь бродят крупные хищники – одного мы уже видели, и, поверь мне на слово, приятного в нем мало: зубки с палец длиной, а во-вторых, тут очень нехорошие аборигены… и, наконец, в-третьих, я еще не успел разобраться в обстановке. Так что пока пусть сидят и не высовываются. Объясни народу, что запрет наложен исключительно ради их безопасности.

Королев допил коньяк, поглядел на часы и встал.

– Бродли, катер к взлету. Я буду через десять минут. Давай шевелись!

Пройдя в кабинет, он содрал с себя халат и принялся одеваться. После короткого размышления Торвард вытащил из стенного шкафа черный с золотыми узорами костюм и белую шелковую рубашку с тонким кружевным воротником. Одевшись, он подпоясался неизменным поясом с мечом и кобурой и накинул на плечи черный плащ, сшитый из тончайшей мягкой кожи и подбитый темно-красным мехом неизвестного ему зверя, – температура за бортом была далека от желаемой, а стучать зубами не хотелось.

В деке его ждал вахтенный офицер. Выслушав короткий доклад, Торвард распорядился доложить о прибытии Ровольта на катер и, козырнув на прощание, шагнул к трапу черной машины.

– Кстати, – осведомился он в рубке, – на чем улетела миледи?

– Миледи взяла «ТР-200», – ответил ему Шрайвер, – с ней улетели Фултон и Романов.

– Ага, – кивнул Торвард, – это уже лучше. Берт, свяжись с «двухсоткой» и возьми пеленг. Насколько я знаю, координаты чертова замка знает один Ярро.

Катер выполз из дека и, урчаще взрыкивая двигателями, неторопливо обогнул громадный нос линкора. Дитц переговорил с сидящим в «ТР-200» Фултоном и решительно потянул акселератор. Степь на экранах стремительно провалилась вниз, уступая место низко висящим серым тучам. Острый нос «трехсотого» прорвал влажную седую пелену, и в глаза сидящим в его рубке ударило ослепительное зимнее солнце Грэхема.

Торвард бросил свою шляпу на свободное сиденье и закурил. Если Ровольт прав, подумал он, если он прав, и чужой старинный корабль действительно стоял все годы на боевой консервации, то в нем, само собой, имеется и боезапас, и топливо… а орты, это Королев хорошо помнил, были очень близки к хомо – и, соответственно, в их технике вполне можно разобраться! Значит, у них может появиться еще один сверхмощный корабль – еще одна громадная древняя машина, пришедшая из эпохи кошмарных войн и невероятного уровня развития боевой техники…

Его заколотило. Вот оно, вот – еще один шаг, и можно будет смело, без особого риска идти на захват целой планеты. С таким флотом он запросто перебьет небольшой гарнизон, осядет в столичном городишке и объявит себя бароном этого мира. И пускай хоть весь флот Объединенных Миров ломает об него свои прогнившие зубы. Если будут деньги – а они, похоже, уже на подходе, – он превратит свой мир в неприступный бастион, окружит его кольцом мощнейших сторожевых башен, вроет в полярные шапки противодесантные комплексы!.. И уже оттуда, из глубины своей зловещей цитадели, он будет выводить в набег стальные драккары своих дружин.

«Это будет Бифорт, – неожиданно решил он. – Да-да, именно Бифорт – как финальный аккорд в мести за Эда Лумиса. И атаковать его нужно сейчас, пока Хэмпфри не успел очухаться и восстановить разрушенную планетарную оборону. Бифорт богат, его население еще не успело забыть времена самоуправления, и вряд ли оно пылало любовью к своему навязанному Советом Светлейшему Лорду, его милости Хэмпфри. Что ж, мои воины наведут там порядок. Каким он, этот порядок, будет? Посмотрим… По крайней мере, – подумал Торвард, – я не буду драть с людей три шкуры и сажать их на кол ради забавы! Мне не нужна планета, целящаяся в спину…»

– Да, – услышал он голос Дитца, – да, понял, эшелон сто десять… захожу.

Катер пошел на снижение, и Торвард понял, что пилот разговаривал с диспетчером привода, готовясь к посадке. По экрану промелькнула серая муть, и Королев увидел замок господина Луки. Сооружение было громадно, и строили его, судя по всему, отнюдь не вчера. Четыре узкие, мышино-серые башни рвались в холодное небо – отсюда, с высоты в несколько сотен метров, казалось, что они лишь немного не достают до низкой границы облачности. Башни были окружены величественным каменным кольцом сплошной стены, сложенной из огромных светлых плит и блоков.

«Трехсотый» завис над серым квадратом внутренней площади, перестроенной для приема летательных аппаратов, и Дитцу пришлось попотеть, втискивая его массивное черное тело в просвет между узкими силуэтами орегонских машин. Торвард успел заметить острую стрелу «ТР-200», лежащую на краю площади, – и его катер мягко опустился, уперев мощные ноги гравиопор в растрескавшиеся от древности темные плиты.

– Спасибо, Берт. – Королев поднялся, нахлобучил свою широкополую шляпу и хлопнул пилота по плечу. – Можешь спать – я думаю, мы тут надолго. Идемте, парни.

Под ступенями огромной парадной лестницы их встречал Блант. Советник был облачен в безукоризненно-роскошный темный камзол с посеребренными отворотами, от него пахло дорогим виски и изысканными духами. Он был весел.

– Мило-орд! Джентльмены! Клянусь – все, все, только и говорят, что о вас и вашем подвиге, – господа Брук и Холли расписали свое приключение в самых лестных для вас тонах! А миледи, – Блант прищурился и лукаво помахал в воздухе пальцем, – миледи просто великолепна, она очаровала самые неприступные сердца и – кстати – умы!

– А вы ждали от миледи чего-то иного? – удивился Торвард, приятельски обнимая советника за плечо. – Хо-хо, это было бы странно, вы не находите?