Гай молчал. Почти не слушал. Споры о богах и демонах стали привычными. Теперь он точно знал, что может сказать каждый из друзей. Ему не давал покоя разговор с Атэром По дороге к этому дому…

— Почему ты стал демоноборцем? — спросил преторианец. Он всегда задавал этот вопрос — Ненавидишь демонов как Арэлл?

Ответ был неожиданным. Меньше всего подходящим для заговорщика.

— Нет. Я их уважаю. Высших, естественно. Интересный мальчишка. Необычный. Но по крайней мере искренний.

— Тогда почему?

Некоторое время Атэр шел молча, на ходу обрывая листья с живой изгороди. Потом сказал как будто нехотя:

— Хочу видеть Эллиду свободной. Тебе не понять этого, рэймлянин. Здесь у вас все сладкое, прокисшее, как корзина заплесневевших фруктов. Воняет благовониями и гнилью. Рэймская империя — дохлая лошадь, валяющаяся под кустом роз. Мерзость, припорошенная душистыми лепестками.

— Богатое у тебя воображение, мальчик, — усмехнулся Гай, провожая взглядом подвыпившую компанию, направляющуюся в Нижний город.

— Я не мальчик. Элланы быстро взрослеют. Мы еще помним, как было раньше. До демонического рабства. Это знание с нами всегда — вот здесь. — Он стукнул себя кулаком в грудь, вызывающе посмотрел на преторианца. — Я хочу свободы.

— Я тоже.

— Нет, Гратх. Ты хочешь жизни. Прожить еще один день, и еще, и еще. А мне все равно, умру я через час или через месяц. Мне нужна свобода. Понимаешь ты?! Я вернулся в этот город, строю из себя малолетнего идиота, терплю насмешки — лишь потому, что хочу свободы! И мне все равно, кто будет стоять у меня на дороге — ты, император, демоны. Я сдохну, но почувствую себя свободным до конца. — Он снова замолчал, стараясь дышать ровно, чтобы успокоиться. — Нам нужно начинать с начала. С самого поганого начала. Это ты правильно сказал. Людям лень мыслить и бороться. Думаешь, демоны смогли бы управлять нами, если бы мы умирали, но не подчинялись им.

— Тогда им вообще некем было бы управлять.

— Верно! Я готов умереть за свободу, а ты — нет. И десять тысяч таких, как ты, тоже нет. Поэтому люди носят ярмо.

— Да. Я люблю жить. Привык, знаешь ли.

— От дурных привычек надо избавляться. — В голосе Атэра послышался издевательски-менторский тон. — Я тоже любил жить до тех пор, пока меня не привели в Рэйм с веревкой на шее.

— Ты был рабом?

— Свободного человека нельзя сделать рабом! — прорычал эллан. Проходившая мимо продажная девица, увешанная золотом, шарахнулась в сторону, опасливо покосившись на темпераментного подростка.

— Как ты снова оказался в Эллиде? — Гай поспешил увести разговор в сторону от неприятных для собеседника воспоминаний. Хотя видение Атэра, ведомого на веревке, было не лишено приятного злорадства.

— Сбежал, — коротко ответил тот. Подумал немного, рассматривая дома богатых горожан, вплотную стоящих по обе стороны улицы. — Ты действительно хочешь просить помощи у Друзлта?

— Да. Ради Арэлл.

— Я не знаю, Гай. Друзлт и Некрос ненавидят друг друга. Каждому хочется захапать кусок, принадлежащий другому. Честное слово, самому хочется стать Высшим! Навести порядок. Защитить то, что я люблю.

— Если бы ты стал демоном, то уже никого не смог бы любить.

— Знаю. Зато у меня была бы сила! Дьявол, ну почему мы такие слабые?!

«Нет, он не прав, — думал Гай, выкладывая на своей тарелке узор из маслин. — Мы неслабые. Наша сила другая. В другом. Только мы еще не можем определить в чем».

— Эй, Гратх, проснись! — Марк толкнул сообщника в бок, — Скажешь наконец, кто этот юнец и что он здесь делает?!

— Я уже говорил, его зовут Валерий Октавиан…

— Атэр, — мило улыбаясь, перебил мальчишка. — Все называют меня Атэр. Я из Эллиды.

Он снял медальон и показал всем присутствующим

— Ему можно доверять? — Критобул погладил рукоять меча, с которым не расставался даже за столом. Требовательно посмотрел на Гая.

— Да. Я уже говорил. Я уверен.

— Зачем ты здесь? — Марк рассматривал подростка с брезгливым любопытством.

— Ради лурии Арэлл. Меня отправили в Рэйм для того чтобы я встретился с ней.

— Зачем? — повторил Марк.

— Может быть, вы еще не поняли, но сейчас наступает время, когда все можно начать менять. Арэлл хочет заменить демоническую политику императорского правления на более лояльную к людям.

Гай с удовольствием увидел, как вытянулись лица у всех сидящих за столом. Никто из них, надо полагать, не мог представить, что элланский юнец умеет столь умно и складно выражать свои мысли.

Атэр продолжал, точно не замечая реакции на свои слова.

— Естественно, она не сможет полностью выйти из-под контроля демонов. Но она настроена провести реформы, которые облегчат существование рэймлян.

Первым от удивления очнулся Марк:

— Все это замечательно. Но ни на шаг не приблизит нас к цели. К уничтожению власти демонов.

Эллан нахмурился. Видимо досадуя, что его великолепно продуманную, логичную речь беспардонно прервали.

— Их власть небезгранична. — Атэр посмотрел на Гая, и преторианцу стало немного не по себе. Слишком тяжелый, мрачный взгляд был у семнадцатилетнего мальчишки. Гратх говорил правду. Мы должны что-то делать. Не важно что. Читать, спорить, изобретать самые безумные планы, но только не сидеть без дела. Иначе сдохнем от страха.

— Это я говорил, — буркнул Критобул. Но на недовольного атлета никто не обратил внимания.

— У тебя есть план? — Октавий заерзал на своем месте, нервно поправляя подушки. — Реальный план?

— Да. Представляю! Гениальный план. — Марк поднял пуку и стал демонстративно загибать пальцы. — Пункт первый — убить императора и всю императорскую семью. пункт второй — сделать Арэлл императрицей. Пункт третий — затем поубивать всех демонов. Вернее, стоп, пункт второй и третий стоит поменять местами. Сначала — смерть демонам. Что может быть проще!..

Октавий рассмеялся, но тут же подавился легкомысленным смешком, встретившись с бешеным взглядом рассвирепевшего Атэра.

— Ты глуп, — медленно, с отвращением произнес эллан. — Все вы глупы. И к тому же трусы. Сидите без дела, хлещете вино и строите из себя великих заговорщиков.

Аристид по-бычьи наклонил голову, лицо его побагровело.

— Ты кого назвал трусом, сопляк?!

— Вас всех. За свободу надо бороться. А не ждать, когда она свалится вам на голову.

— Нет, ты кого назвал трусом?!

Юлий, сидящий рядом с братьями, поморщился от зычного рева, протянул руку с глубокими рубцами на запястье, удерживая темпераментного атлета на месте. Похоже, тот был готов броситься на мальчишку и раскатать его по столу за смертельное оскорбление.