Как может убедиться уважаемый читатель, Афонсу Албукерки едва успевал решить одну задачу, как ему приходилось браться за другую, также срочно требующую решения. И все эти огромные усилия ему приходилось предпринимать в условиях климата, подрывающего энергию непривычного к нему белого человека. В наше время люди европейского происхождения, которым приходится жить и работать в тропиках, пользуются правом регулярного оплачиваемого отпуска в зоне умеренного климата. Албукерки же, если и покидал на время побережье Индии, то лишь для того, чтобы — в самое жаркое время года, из-за муссона — проложить морской путь в Малакку, к Красному морю или Персидскому заливу. На протяжении девяти лет он не жил в условиях более умеренного климата.

Кроме проблем, связанных с тяжелыми климатическими условиями, на его здоровье сказывались постоянные заботы, связанные с недостатком сил и средств. Необходимость выполнять силами всего лишь сотен людей работу, для выполнения которой их требовались тысячи; поддерживать в боеспособном состоянии войска, которым хронически не хватало снаряжения; владычествовать, без провианта и материалов, на прохудившихся кораблях, над морями; применяясь к обстоятельствам, маскируя свою реальную слабость, изощрять весь свой ум, всю свою находчивость, всю свою изобретательность в изыскании средств и путей для того, чтобы, будучи фактически предоставленным лишь самому себе, играть перед внешним миром роль полновластного вершителя судеб этого мира, опирающегося на всю мощь безоговорочно поддерживающей его во всех начинаниях великой державы.

То, что Албукерки любил свою неблагодарную задачу, в награду за которую чаще всего получал лишь мелочные придирки и критические замечания от короля Мануэла, что он предавался ее выполнению всей душой и всем сердцем и жил лишь ради нее, а не ради чего-либо другого, недвусмысленно явствует из его писем. А то, что он на протяжении столь продолжительного времени так стойко переносил невероятные физические, нравственные и нервные нагрузки, связанные с выполнением этой его главной, а точнее — единственной жизненной задачи, доказывает его невероятную физическую крепость. Однако неизбежно должен был наступить тот черный день, в который его тело стало уступать его духу в стойкости и силе. К концу 1514 года губернатор начал понимать, что достиг предела своих физических возможностей, и приближается к концу своего жизненного пути. Привычный для дома Афонсу бег наперегонки со временем стал неотвратимо превращаться в бег наперегонки со смертью.

Всякий другой снизил бы темп или попросился бы в отставку. Албукерки же только крепче стиснул зубы, удвоил свои усилия, и твердо решил с пользой для короля и отечества провести в Индии остаток жизни. Он все еще надеялся дожить до взятия Адена.

Не упуская эту цель из виду, он приложил все усилия к ускоренному завершению строительства ормузского форта. Если дом Афонсу хотел успеть отплыть со следующим муссоном из Гоа к Красному морю, форт в Ормузе надлежало достроить до наступления декабря. Ему, подчинившему своей власти Малакку, контролировавшую морской путь на Дальний Восток, Гоа в середине побережья Индии и Ормуз, оставалось теперь только закрыть ворота в Баб-эль-Мандебский пролив, чтобы обеспечить нерушимость границ португальской колониальной державы. Однако и у него, несмотря на все мечты о будущей лузитанской мировой державе, случались минуты сомнений в их осуществимости. По плечу ли была столь гигантская задача его маленькому португальскому народу? Решение столь многих проблем зависело от столь немногих людей! И кто мог быть уверен в том, что сыновья великих отцов окажутся во всем «на высоте», полностью осознав возложенную на них великую ответственность, как перед памятью предков, так и перед идущими им самим на смену поколениями?

Капитаны считали стены ормузского форта недостаточно толстыми, но Албукерки вразумил их на этот счет: «До тех пор, пока эти стены не служат угнетателям, их толщина вполне достаточна. Если же в подвластных нам землях исчезнут человечность и доверие, даже самые толстые стены не помогут нам удержать их под нашей властью. Португалия бедна. Когда бедняками овладевает дух стяжательства, когда они становятся алчными, им угрожает опасность очень скоро превратиться в угнетателей. Богатства Индии слишком соблазнительны. Я опасаюсь наступления времен, когда о нас пойдет слава не отважных воинов, но сребролюбивых и жадных тиранов-стяжателей».

Сам он был абсолютным бессребреником — вероятнее всего, соблюдая (скорее осознанно, чем неосознанно, хотя точно мы это навряд ли когда-либо узнаем), орденский обет нестяжания. Так же, как и другой орденский обет — безбрачия, ведя фактически, жизнь «инока в миру» (христианская традиция знает такой вид монашества). И третий обет — послушания, орденский характер которого дополнительно подчеркивался тем обстоятельством, что он был во всем послушен королю, являвшемуся одновременно и Гран Мештри — Великим Магистром духовно-рыцарского Ордена. Впрочем, довольно об этом.

Любимое детище Афонсу Албукерки — форт, или крепость, был построен на мысе, далеко вдававшемся в море. Фундамент крепости частично находился под водой, вследствие чего каменщики, клавшие его, могли работать только в часы отлива. Кроме того, для подводных частей фундамента требовался особый, устойчивый к воздействию морской воды, раствор. Еще более трудоемкой работой было разрушение сохранившихся на материке старых, вышедших из употребления фундаментов, с целью их последующего использования в качестве стройматериала для форта. Стены нового оплота власти Португалии в Ормузе были защищены восемью возвышающимися над ними башнями, над которыми высилась громада возведенной внутри внешних стен крепостной цитадели. Поскольку на острове Ормуз не было своих источников питьевой воды, форт был снабжен на случай осады двумя огромными цистернами с каменными стенами, вместимостью в четыре тысячи тонн воды.

Для европейцев постоянный тяжкий труд строителей под палящими лучами летнего солнца Персидского залива означал бы верную смерть. Поэтому губернатор разделил своих людей на двенадцать «стройотрядов» (или, если угодно, бригад строителей), работавших всегда по два в день. А вот туземные рабочие трудились на «ударной стройке» без всякого отдыха. «В помощь нашим португальцам и малабарцам из Гоа я придал еще отряд ормузских строителей» — докладывал дом Афонсу королю «и потому под моим началом на стройке постоянно трудятся от восьмисот до девятисот человек».

День за днем палящие лучи солнца раскаляли голые песчаные дюны, по которым голые люди длинной чередой волокли тяжелые камни. Стены форта становились все выше, но строители были уже не в состоянии выносить все возраставшую нагрузку. Постепенно от истощения и перенапряжения, дизентерии и лихорадки умерли триста португальцев и почти все малабарцы. Нередко строители падали мертвыми прямо во время работы.

Случайно губернатору стало известно, что флотские медики не слишком добросовестно исполняют свой врачебный долг, и даже отказываются бесплатно посещать больных (не говоря уже о том, чтобы бесплатно их лечить)! Дом Афонсу вызвал нерадивых эскулапов «на ковер» и поинтересовался причинами столь высокой смертности среди строителей форта. Когда ученая братия стала «пудрить мозги» генерал-капитану, не давая ему четкого ответа на поставленный вопрос, губернатор взорвался: «Раз Вы, врачи, состоящие на королевском жаловании, не знаете причин заболеваний Ваших пациентов, придется мне поближе познакомить Вас с болезнью, от которой они умирают!»