Горы были уже близко — не настолько, чтобы добраться туда достаточно быстро, но ближе, чем Тор предполагал. Может, боги все-таки смилостивились над ним. Следующий раскат грома был еще громче, и только потом вспыхнула молния, словно законы природы окончательно утратили свою силу.

А возможно, было что-то, что могло победить саму природу…

Что-то встрепенулось в его душе, и это что-то, похоже, знало, что происходит. Тем не менее это знание отказывалось служить Тору. Его охватила ненависть к преследователям, к судьбе и к себе самому и что-то в этой ненависти было… прекрасным. Гнев придавал Тору силу, позволял прикоснуться к тайным знаниям в глубине его души, вот только у него не было возможности воспользоваться ими.

Что-то происходило. Ветер усилился, стал еще холоднее. Гром скатывался по крутым склонам гор, молнии не прекращались ни на мгновение. Поднялась настоящая буря, и она становилась все сильнее. Снежинки плясали вокруг лошади и ее всадника, впиваясь тысячей иголочек в лицо Тора, и инфернальные удары грома превратились… во что-то иное, невообразимо могучее. Нужно было только протянуть руку, чтобы вобрать в себя эту силу и поразить ею врагов. Однако Тор не знал, как это сделать.

Он почти ничего не видел, все вокруг было белым-бело и беспорядочно кружилось перед глазами — хаос чистого движения. И не было в этом мире ни верха, ни низа, ни севера, ни юга, а лишь гром и молния, да еще холодный воздух, от которого леденели легкие. Время от времени Тору казалось, что он слышит лай собак — или это был волчий вой? — и звуки горна. Все замело, и Тор даже не знал, движется ли под ним лошадь или он вдруг оказался на палубе чужого корабля, и она покачивается под ним, а вокруг взлетают к небесам то ли ледяные кристаллы снежинок, то ли морские брызги…

Его охватила паника — Тор понял, что не знает, сон это или явь. Возможно, он опять провалился в одно из этих загадочных видений и весь мир стал пространством его кошмаров. Время от времени белая пелена бури рвалась, и тогда Тор видел своих врагов — всадники пригибались к шеям лошадей, защищая лицо от ветра, но неумолимо приближались. Косматые чудовища, мчавшиеся за ними, пытались своим лаем отпугнуть разбушевавшуюся стихию. А может, это были лишь призраки, морок, наведенный его собственным страхом, путаные узоры, нарисованные бурей на белоснежном полотне.

Но у одного их этих призраков были и когти, и клыки, и Тор слишком поздно осознал свою ошибку. Он успел отреагировать, когда пес бросился на него, но, ослабленный бурей и лихорадкой, Тор лишь наполовину обнажил свой меч. В результате псина выбросила его из седла и он тяжело приземлился на снег. Конечно, она задела его раненую руку, и Тора опять стошнило от боли, а тьма обморока протянула к нему свои липкие пальцы. Когда он поднялся, собака атаковала его вновь, а впереди показалась огромная тень. В следующее мгновение подкованные копыта взметнулись над его головой, так что Тор даже почувствовал движение воздуха, и обрушились на пса.

Но даже этого страшного удара не хватило на то, чтобы убить чудовище. Собака пару раз перевернулась в снегу, а когда попыталась подняться, ее передние лапы подогнулись. Она жалобно завыла, но тут же упрямо выпрямилась. Слюна, перемешанная с кровью, капала с ее клыков, в глазах горела жажда убийства. Зарычав, зверь бросился вперед и, увернувшись от копыт, прыгнул на Тора. Клыки чуть не сомкнулись на горле человека, но Тор успел ударить чудовище левой рукой в нос, отбросив собаку в снег. Она перевернулась, опять вскочила и с рычанием прыгнула вперед. Тору чудом удалось подтянуть колени к груди и оттолкнуть эту мерзкую тварь, однако когда он попытался подняться, то поскользнулся и упал на спину. Рука потянулась к Мьелльниру, но он понимал, что вряд ли сможет нанести удар молотом: боль сделает его беспомощным, он наверняка потеряет сознание, а где-то в снежной круговерти скрываются другие косматые чудовища, с которыми предстоит вступить в бой.

И вновь Тора спасла кобыла. Когда собака бросилась на него, лошадь лягнула ее с такой силой, что чудовище отлетело в сторону. Когда же злобная тварь попыталось напасть на кобылу, Тор всадил меч ей в бок. Но удар получился слишком слабым, да и позиция была невыгодной, так что ранение оказалось несмертельным. К тому же эта безобидная поверхностная рана еще больше разозлила животное. Правда, собака немного замешкалась — ей понадобилось время, чтобы повернуться, а больше Тору и не требовалось. Он наконец-то встал на ноги и, покрепче перехватив меч, одним ударом отрубил собаке голову.

Опустив оружие, Тор посмотрел на подрагивавшее тело и клинок, с которого еще капала кровь пса, и схватился за седло. Он победил, это чудовище больше никому не причинит вреда. Но радости от этой победы он не чувствовал. Сердце билось в груди как бешеное, тошнота комом стояла в горле, и малейшее напряжение — хотя бы для того, чтобы снова сесть в седло, — стоило ему слишком многих сил. Тор ослабел настолько, что не мог даже сдавить ногами бока лошади и заставить ее двинуться вперед. Впрочем, этого и не требовалось. После первых шагов кобыла даже перешла на рысь. Тор ощутил внезапный прилив благодарности. Конечно, лошадка была своенравна, но в этой непростой ситуации она оказалась верным союзником.

Словно прочитав его мысли, кобыла перешла на галоп, но ей не хватило сил, и уже через минуту галоп сменился иноходью — впрочем, даже такой аллюр был ей не под силу. Бедняжка устала не меньше своего всадника, к тому же она была ранена. А буря не прекращалась, ветер бил в лицо, и Тор с трудом удерживался в седле. Наверное, он действительно был слабее, чем хотел себе признаваться.

От грома задрожала земля, сквозь новую прореху в белой пелене донесся собачий лай. Псы ни в чем не уступали своим предшественникам. Тор понимал, что ему не выстоять в бою с еще одним таким созданием, не говоря уже о том, чтобы сразиться сразу с несколькими. Бьерн говорил ему, что с гончими Готгрена не решится вступать в драку и волк, но тогда Тор подумал, что ярл преувеличивает. Теперь же он понял, что это не так. От чудовищ, которых ему удалось убить, сбежал бы любой волк.

А теперь их было еще четверо.

Ударила очередная молния, и ее вспышка осветила две приближающиеся фигуры. На этот раз Тора атаковал не только пес, но и один из всадников. Обнажив меч, Тор бросился им наперерез.

Всадник тоже выхватил оружие и, подняв щит, развернул лошадь, чтобы принять удар слева. Пес стрелой полетел вперед.

Тор пригнулся к шее кобылы и ударил псину мечом. Он попал по ней, но и на сей раз удар был нанесен не вполне верно. Собака прыгнула чуть ниже, чем он рассчитывал, и, вместо того чтобы раскроить ей череп, меч нанес лишь поверхностную рану. Тем не менее удар сбил ее, так что она приземлилась с другой стороны лошади, пару раз перевернувшись в снегу. Через мгновение пегая кобыла Тора врезалась в бок коню противника, а меч пробил щит всадника, и конь, оступившись от удара, упал. Кобыла тоже пошатнулась, и Тор едва сумел удержать ее на ногах. К тому моменту собака уже вскочила и приготовилась к очередному прыжку. Теперь она находилась справа, что осложняло позицию Тора, которому нелегко было защищаться с этой стороны.