Плюхнувшись на диван, я нахмурилась.

– Кто ты?

– Господи, это просто невероятно. Меня зовут Молли Симмонс.

Мои глаза чуть не выкатились из орбит.

– Молли?

– Судя по голосу, тебе знакомо мое имя. Значит, ты все-таки читала письма.

– Нет, мой кузен рассказал мне о тебе. – Я снова была на ногах и ходила по комнате из угла в угол. – Я не читала твои письма. Поверь, я не лгу.

– Что ж, если так, тогда это первый случай, когда ты говоришь правду, – сказала она, и я расслышала, как хлопнула дверь.

Я не знала, что еще говорить. Потрясение будто лишило меня дара речи.

– Я не знаю… Господи, мне так жаль, что ты…

– Даже не смей извиняться передо мной, – перебила она меня голосом резким и звенящим. – Для меня твои сожаления и извинения – пустой звук.

Жадно глотая воздух, я покачала головой, что было глупо, конечно, потому что она не могла меня видеть.

– Ты гадкая лживая шлюха. Это из-за тебя…

– Послушай! Серьезно. Ты называешь меня шлюхой? Но ты же сама знаешь, что это вранье. – Моя рука крепче сжала телефон. – В твоих отвратительных эсэмэсках и письмах – только ложь, ничего больше. И я никак не могу понять, зачем ты это делаешь?

– Зачем?! – Ее голос взвился до крика. – Ты что, серьезно?!

– Да!

Я слышала ее дыхание в трубке.

– Скажи мне только одно. Что было правдой? То, что ты рассказала полиции, или то, что всем рассказывал Блейн?

Я жадно ловила ртом воздух.

– Ответь, Эвери! И если это было правдой, почему ты сняла свои обвинения, зная, на что он способен? Ты должна была знать, что он извращенец и снова попытается это сделать.

Мои плечи поникли, и я прошептала:

– Ты не понимаешь.

– О, я очень хорошо понимаю. Как бы то ни было, ты – лгунья. – Дыхание Молли хрипом прорывалось в трубку. – Знаешь, почему я обратилась к тебе? Потому что мне было необходимо поговорить с кем-то, кто прошел через это, кто пережил то же, что и я, и я думала… – Ее голос дрогнул. – Не важно, что я думала и зачем я это сделала. Ты даже не удосужилась прочитать хотя бы одно, всего одно письмо. Самое малое, что ты можешь для меня сделать, – это сказать мне правду.

Я закрыла глаза, уткнувшись лбом в ладонь. Мои мысли все еще были с Кэмом, и я никак не могла привести их в порядок. Да, кажется, приходило очень много писем с неизвестных адресов. В теме стояло мое имя или имя Блейна. И я не открывала их, потому что не хотела снова погрузиться в прошлое, но я никогда не думала, что это пишет Молли.

Но, даже если и зная, что это она, неужели я поступила бы по-другому? Захотела бы поговорить с ней? Решилась бы нарушить договор о неразглашении?

Я бы солгала, если бы сказала «да».

– Ты еще здесь? – спросила Молли.

– Да. – Я прочистила горло, поднимая голову. Комок в груди постепенно таял. – Я не лгала.

– Так, значит, это было правдой? – Ее голос зазвучал ближе. – И ты сняла обвинения.

Мое тело было напряжено как сжатая пружина.

– Да, но ты…

– Почему ты так поступила? – В ее голосе звучала боль. – Как ты могла? Как ты могла молчать столько лет?

– Я…

– Ты – трус. Ты цепляешься за свое молчание, потому что ты – трус! Ты все та же, испуганная четырнадцатилетняя девчонка, которая делает вид, что спустя годы справилась с этим! – Она кричала так громко, что мне казалось, я глохну. – Это произошло со мной, потому что ты не сказала правду! Ты можешь убеждать себя в чем угодно, но это правда. И мы обе это знаем!

Молли бросила трубку.

Я сидела уставившись на экран мобильника. Злость все еще кипела во мне, но какие-то слова Молли пробились сквозь эту пелену и достучались до моего разума.

«Ты – трус. Ты цепляешься за свое молчание, потому что ты – трус! Ты все та же, испуганная четырнадцатилетняя девчонка, которая делает вид, что спустя годы справилась с этим!»

Молли была права.

Господи, как же она была права. Все эти годы я трусливо молчала, боясь произнести хоть слово. Я так боялась рассказать об этом даже Кэму. Из-за этого он ушел, потому что тоже был прав. Я не отпускала свое прошлое, не понимая, что, пока я не расстанусь с ним, у меня нет будущего. Все эти годы я лишь притворялась, делала вид, что все хорошо, я совершенно счастлива, я выжила, я – победитель.

Но это было не так. На самом деле я так и осталась жертвой.

Молли не знала всей правды. Возможно, это ничего бы не изменило, даже если бы она узнала, но выжить – это еще не значит победить. Моя жизнь как раз и была унылым выживанием. Я просто сидела и ждала, что придет тот день, когда пережитое с Блейном перестанет омрачать мою жизнь.

Я уронила голову в ладони. Мои глаза были полны слез.

Я думала о том, что могла бы поступить по-другому. Да, это не изменило бы того, что произошло со мной, но это изменило бы меня, особенно теперь, когда рядом не было тех, кто когда-то помешал мне справиться с моей бедой. И, если уж начистоту, самую глубокую травму мне нанес не Блейн. А мои родители – и я сама.

Чтобы двигаться дальше, я должна была бросить вызов тому, что случилось со мной. Сделать то, что не смогла сделать когда-то и за что теперь несла наказание.

Между нами стояло не прошлое.

Между нами стояло настоящее.

Кэм был прав.

Повинуясь безотчетному порыву, я вскочила с дивана и бросилась к двери, сама не зная, что делаю. И только у порога его квартиры очнулась, и сердце забилось в горле. Возможно, уже было слишком поздно для нас, но, если бы я рассказала ему – сумела объяснить, – это могло быть стать началом для меня. В любом случае этим я была обязана Кэму.

И я была в долгу не только перед ним, но и перед собой.

Я постучалась и вскоре расслышала шаги. Дверь распахнулась, передо мной стоял Кэм. Он тотчас закрыл глаза, и, когда приготовился что-то сказать, я уже знала, что он попросит меня уйти.

– Мы можем поговорить? – спросила я, и мой голос предательски дрогнул. – Прошу тебя, Кэм. Я не отниму у тебя много времени. Просто я…

Его глаза распахнулись и тут же сузились, вглядываясь в меня.

– Ты в порядке, Эвери?

– Да. Нет. Не знаю. – Одна моя половинка хотела повернуться и бежать обратно, но я не позволила себе снова спасаться бегством. Довольно, набегалась. – Мне просто нужно поговорить с тобой.

Глубоко вздохнув, он отступил в сторону.

– Олли нет.

Испытывая облегчение от того, что он хотя бы не захлопнул дверь перед моим носом, я прошла следом за ним в гостиную. Кэм схватил пульт, приглушая звук телевизора, и сел на диван.