хотел протянуть командиру роты бинокль, но тот бросил взгляд через плечо на позади стоящего снайпера и попросил:

— Дай свою винтовку!

Снайпер подал старшему лейтенанту Годыне снайперскую винтовку Драгунова. Взяв винтовку, Годына вскинул её, прижав к плечу приклад, и прильнув глазом к прицелу, стал рассматривать местность.

Сейчас ни камень, ни кустик, ни тень не ускользнут от его взгляда. Он понимал, что крайне важно тщательно осмотреть всё, не упустить никакие подозрительные предметы. В прицеле было видно, что в направлении предполагаемого прохода каравана русло высохшего ручья было рассечено большими и малыми переходами высот. Оторвавшись от прицела, он передал снайперу винтовку и взял у сержанта бинокль.

— Товарищ старший лейтенант, — предложил ему старший выносного поста, — давайте сюда, наверх!

Он указал на место у самой верхней точки, где обычно несли боевое дежурство наблюдатели.

Вскарабкавшись на скалу, где с вершины трёхметровой стены всё просматривалось гораздо отчетливее, он стал всматриваться в окуляры бинокля. Теперь уже он стал передвигать бинокль горизонтально и вертикально, но всего лишь на половину поля зрения. Такой приём позволяет каждый участок местности осмотреть дважды. Годына стал терпеливо вести осмотр всего шероховатого склона каменной террасы, где ночью находились огневые позиции разведчиков, напряжённо всматривался в ничем не примечательный сухой ручей, изучил широкое плато, расположенное вдоль засады. Ниже, у сухого каменистого русла, проходила сама тропа, на которой сапёрами были установлены мины. Командир сапёрного взвода, стоя на небольшом удалении от Годыны, тоже ничего подозрительного не заметил. Тогда командир роты перевёл бинокль на трассу, потом на туннель, около которого тропа переходила дорогу и шла к месту, где ему предстояло выставить боевые машины пехоты и организовать последний решающий бой. Рекогносцировка была проведена заранее, но, тем не менее, он спросил у лейтенанта Забелина, находящегося рядом с ним:

— Товарищ лейтенант, запомнили место, где будут находиться две БМП-2 из Вашего взвода и их сектор обстрела?

— Так точно! Я с утра ещё раз провёл занятие с экипажами боевых машин. Каждый знает свое место, — ответил лейтенант Забелин.

— Хорошо! — ответил командир роты, всматриваясь в мёртвое пространство между предполагаемым прохождением группы обеспечения маршрута и проводки каравана и местом позиций боевой группы роты, где он со своими бойцами должен будет захлопнуть довушку для каравана.

Переводя взгляд с места, где будут располагаться его боевые машины пехоты, опять на тропу, он мысленно рисовал длинную движущуюся нитку боевого душманского каравана с навьюченными верблюдами, лошадьми, мулами и многочисленной охраной. Потом старший лейтенант Годына вновь перевёл бинокль на тропу. Ротный внимательно смотрел на скальные выступы вдоль тропы, которые уходили к дальней вершине хребта, с целью ещё раз проверить всю видимую местность, чтобы никаких сомнений не оставалось. Взгляд его упал в расщелину, где росли небольшие горные деревца. Вдруг за деревцами, у самой расщелины, он заметил движущиеся тени, мелькнувшие на тропе. Присмотревшись, Годына увидел, что на караванной тропе появилось стадо овец и несколько пастухов, которые двигались в обратную сторону, к трассе. Они что-то осматривали, переговариваясь между собой.

«Точно разведка, — мелькнуло в голове командира роты, — проверяют, есть ли мины и дозор разведчиков».

— Вот это стадо? — спросил он у сержанта.

— Так точно, товарищ старший лейтенант! — ответил сержант.

— Продолжать наблюдение!

— Есть! — ответил сержант, резко бросив руку к панаме.

Его смуглое курносое лицо приняло серьёзное, даже суровое выражение.

— Лейтенант Забелин! — выкрикнул Годына.

— Я здесь, товарищ старший лейтенант, — оторвавшись от своего бинокля, ответил командир взвода.

Взмахом руки, командир роты подозвал лейтенанта Забелина к себе:

— Вы видели?

— Так точно!

— Тогда Ваш командный и наблюдательный пункт здесь, пока не уйдёт это подозрительное стадо овец с пастухами. Наблюдать за каждым их шагом и за тропой. С Вами остаётся командир сапёрного взвода. Обо всех изменениях обстановки докладывать мне немедленно! А как только трасса закроется, и машин на ней не будет, прибыть с экипажами двух боевых машин пехоты на командный пункт роты. Задача ясна?

— Так точно!

— Вопросы есть?

— Никак нет!

— Оставайтесь здесь и действуйте, а я вниз.

— Вас проводить?

— Ещё раз повторяю, не спускать глаз с тропы! — ответил старший лейтенант Годына.

После осмотра он посмотрел на часы. Затем с сопровождающим его солдатом последовал по зубчатому склону на спуск к своей любимой БМП-2.

Прибыв на свой блокпост, он доложил обо всём, что было замечено с выносного поста представителю военной контрразведки и своим знакомым советникам уездного отделения ХАД, которые уже его ждали на командном пункте.

После их отъезда в Суруби командир роты занялся подготовкой к вечерним событиям. Проверив готовность БМП, личного состава, после обеда он решил немного расслабиться и отдохнуть. Старший лейтенант Годына понимал, что в ночь придёт тот час, когда сознание обострится, время будет бешено стучать в висках и всё надо будет решать мгновенно. Подозвав к себе сержанта Безгодкова, сказал ему:

— Рыжий, я немного прилягу, разбудишь меня ровно через час!

— Есть, товарищ старший лейтенант! — ответил сержант.

В это время по линии ХАД через своих агентов проверяли все сведения по действиям каравана. Разведка душманов не обнаружила хорошо замаскированные сапёрами минно-взрывные заграждения. О том, что 781-й отдельный разведывательный батальон возвращается в Баграм, утечка информации ушла с самого утра, но наблюдение за действиями противника и их лазутчиками продолжалось. Военная контрразведка совместно с хадовцами держала каждый шаг противника под контролем.

По заранее намеченному плану после объезда постов Джелалабадской трассы в зоне ответственности дивизии и скрупулезного проведения подготовительной работы под вечер состоялось построение разведывательного батальона и инструктаж личного состава перед маршем. Разведчики, привлекаемые для выполнения боевой задачи, и приданные им сапёры были построены отдельно. Командиры рот и взводов ещё раз проверили их снаряжение, боекомплекты. Перед строем им очередной раз была доведена боевая задача. Разведчики и сапёры стояли молча, переминаясь с ноги на ногу, но вид у них был боевой, чувствовалась готовность достойно выполнить приказ.

— Смирно! — скомандовал командир сформированной на период операции боевой группы разведчиков, когда к ним подошёл комбат.

— Вольно! — дал команду командир отдельного разведывательного батальона и, уже не повторяясь, пристально посмотрев на бойцов-разведчиков, сказал:

— Вот что, ребята, знаю, что трудно вам, но все немного уже отдохнули. Потерпите, чуть-чуть осталось. В эту ночь обязательно встретим караван. Задачу уяснили? Свои боевые позиции запомнили?

— Так точно! — в один голос ответили разведчики.

Командир батальона, вглядываясь в лица своих бойцов, прочитал в них готовность выполнить боевую задачу во что бы то ни стало. После чего он произнёс напутственные слова:

— Удачи вам!