Жди там моего сигнала.

– Где Блум? – спрашивает Кэт, поднимая ту самую тему, которой я пытался избежать. Не то чтобы я всерьез думал, что это удастся.

Делаю глубокий вдох, глотаю еще кофе, затем ставлю чашку на место и скрещиваю руки на груди.

– Блум спит.

Она хмурится:

– Тогда, может, стоит разбудить ее. Выспится как-нибудь потом.

– Блум не придет, – твердо говорю я. Как и ожидалось, все пялятся на меня: Кэт смотрит недоверчиво, Матео заметно смущен, а Кеннет со скучающей улыбкой. В любом случае он почему-то не выглядит удивленным.

Первой обретает дар речи моя сестра. Она выпрямляется:

– Что ты сказал?

Опершись руками на кухонную стойку, я смотрю на нее. Понимаю, Кэт заслуживает объяснений, но, если честно, я хочу покончить с этим как можно быстрее.

– Я не позволю ей сделать это. Блум скоро проснется, но мы к тому времени уже уедем. Она не знает, где именно находится здание. И будет в безопасности.

Матео поднимает руки, будто в стремлении остановить движущийся автобус.

– Стоп. То есть Блум не спит по своей воле?

Я наклоняю голову:

– Я не вырубил ее, если ты об этом. Просто погрузил ее в более глубокий сон.

– Ты повлиял на нее? – недоверчиво спрашивает Кэт. Когда я киваю, она качает головой: – Это невозможно. Силы Блум не позволяют…

– Барьеры исчезают, когда она засыпает. Очевидно, они активны только тогда, когда Блум бодрствует, – отрывисто объясняю я, желая поскорее закончить этот разговор. Не хочу разбираться с этим, не хочу думать о том, что подумает обо мне Блум, когда проснется и поймет, что произошло. – Я тоже этого не знал, пока прошлой ночью не почувствовал ее мысли. Очевидно, защитные стены ее разума разрушаются, когда она спит. Точно не уверен, но это и неважно.

– Неважно? – сердито повторяет Матео и резко встает, но если пытается произвести этим на кого-то впечатление, то он не в том месте. – Это не тебе решать, Кево!

– Слишком поздно для этой дискуссии. Я уже принял решение. И я его не изменю.

– Ты ненормальный. – Когда Матео поворачивается и делает шаг к лестнице, я прыгаю вперед, преграждая ему путь.

Встаю перед ним, и во мне пробуждается сила.

– Даже не думай! – рычу я.

Он возвращает мне взгляд, не дрогнув.

– Я разбужу ее.

– Ты не сможешь.

– Кево… – нерешительно вмешивается Кэт. Она также встала и обошла стол, чтобы оказаться рядом с нами. Когда я не поворачиваюсь к ней, Кэт осторожно кладет ладонь на мою руку. Я хочу стряхнуть ее, но беру себя в руки. – Матео прав. Она способна сама…

Я мотаю головой.

– Я слышал ее мысли, Кэт, – выплевываю я со смесью гнева и раздражения. – Она абсолютно готова сдаться. Без колебаний! Мы даже не представляем, что нас там ждет! Вчера мы думали, что у нас все под контролем, а теперь двое из нас исчезли. Я не могу позволить ей сделать это, зная, что она сдастся при первой же возможности.

– Она не дура, Кево.

– Ты думаешь, я этого не знаю? – Я сжимаю руки в кулаки так сильно, что становится больно. – Но в этом-то и проблема. Она слишком умна и слишком хороша для этого мира. Она винит себя во всем и считает, что ее задача – закончить эту войну. Независимо оттого, какой ценой. Я не рискну ее жизнью ради гнусной сделки Джозефа!

Кеннет, который до сих пор молчал, тоже встает и прислоняется к кухонной стойке. Он по-прежнему выглядит так, будто вся эта ситуация его как-то забавляет. Как будто он смотрит ситком и веселится над выдуманными проблемами персонажей.

– А ты подумал о том, что произойдет, когда Рапунцель проснется?

– Спящая красавица, – почти рефлекторно поправляет Кэт. – Рапунцель – это та, что с длинными волосами.

Я закатываю глаза:

– Когда Блум проснется, она будет жива и в безопасности. Это все, что меня сейчас волнует.

– Твой инстинкт защищать ее очень мил и все такое, но безопасность одного человека сейчас не должна быть нашим приоритетом, тебе не кажется? – Когда я не отвечаю, он делает жест в сторону окна. – Я не знаю, когда ты в последний раз смотрел на мир, но это апокалипсис. И последнее, что нам нужно, это любовная драма, которая внесет разлад в общее дело. Потому что, когда Блум проснется и увидит, что ты с ней сделал, она, скорее всего, просто уйдет. И тогда мы потеряем наш единственный шанс покончить с этой проклятой зимой!

– Ты эгоист, – сердито добавляет Матео.

Я пожимаю плечами:

– Когда дело касается ее, да.

Остальные обмениваются взглядами, которые я не могу точно интерпретировать. Но мне все равно. Блум будет спать еще некоторое время, а если мы в кратчайшие сроки не отправимся из дома, то пропустим встречу с Джозефом. Может, друзья и злятся на меня, но они не станут из-за этого упускать шанс спасти Анатолия и Зару.

Очевидно, Кэт приходит к такому же выводу. Она тяжело вздыхает и разжимает руки.

– У нас нет на это времени. Пора выходить.

Я киваю:

– Именно.

– Может, тебе стоит время от времени напоминать себе, что Блум сильнее тебя, – рычит Матео. – Она надерет тебе задницу, когда поймет, что ты натворил.

Не утруждаю себя ответом, потому что понимаю, что Матео прав. Если бы дело дошло до дуэли между мной и Блум, уверен, проигравшей стороной оказался бы я. В последний раз, когда мы сражались друг с другом – на Калинойе, – Блум была не совсем на высоте. Ее мать недавно умерла, и ей пришлось многое пережить. Но в обычных обстоятельствах я бы точно не хотел выводить из себя и злить полную сил Блум.

Мы собираем вещи молча. Неодобрение заполняет комнату, подобно ядовитому туману, но у моих друзей просто нет выбора. Этот план должен быть реализован. Прежде чем выйти из квартиры, я еще раз останавливаюсь в прихожей и смотрю в сторону лестницы. Мое сердце бешено колотится, угрызения совести терзают сердце. Часть меня – очень наивная, глупая часть – надеется, что Блум все поймет. Возможно, со временем.

Как только мы садимся в машину, Кеннет выезжает вперед на угнанном мотоцикле с шипованными шинами – настоящая удача, хотя для Норвегии не так уж и необычно. Он приедет первым, и я надеюсь, что у него не возникнет никаких глупых идей и он не уйдет в самостоятельное плавание. Я не очень хорошо его знаю, но он из тех сорвиголов, которые не любят, когда им указывают, что делать, и уж точно не любят следовать правилам.

Настроение в