моральное правило лучшим, чем другое? Наш принцип оправданной смертельной самообороны был основан на апелляции к интуиции, а в конечном итоге, как мы можем надеяться, на апелляции к рефлексивному равновесию. Утилитаристы правил пренебрежительно относятся к такой методологии. По их мнению, гораздо лучший способ прийти к приемлемому моральному принципу - это проработать последствия принятия этого принципа.

 

Какой принцип самообороны будет максимально полезен в долгосрочной перспективе, если он будет соблюдаться повсеместно? Если следовать слишком мягкому принципу, то убить человека в рамках предполагаемой самообороны будет слишком легко: слишком много людей погибнет, а остальные начнут чувствовать себя небезопасно. Если следовать слишком строгому принципу, то потенциальные убийцы будут поощряться: опять же, слишком много людей погибнет, а остальные будут чувствовать себя беспомощными перед лицом возможных посягательств на их личности. Нам нужен принцип, который позволит свести к минимуму количество убийств, обеспечить максимальную безопасность и максимальный контроль над своей жизнью. Наш принцип оправданной самообороны может оказаться как раз таким. А может и не быть. Для сторонника правил дьявол кроется в деталях. Тот факт, что принцип интуитивно нам нравится, мало что значит. Важно то, насколько эффективным будет этот принцип, если он станет общепринятым.

 

Является ли правило-утилитаризм удовлетворительной теорией морали? Предстоит большая работа по ее уточнению и защите. Главная задача - отстоять идею о том, что мы должны следовать правилам, максимизирующим полезность, даже если другие люди их не соблюдают, т.е. даже если наше следование им - это плохая попытка с утилитарной точки зрения. Одной из наиболее привлекательных черт утилитаризма является его акцент на достижении результата. Мы видим смысл в том, чтобы быть утилитаристами. Утилитаристы делают мир лучше, а сделать мир лучше - это разумный проект. Действие по правилам, которые сделают мир лучше только в том случае, если все остальные будут им следовать (а многие правила этого не сделают), трудно мотивировать. С точки зрения последователей, утилитаризм правил начинает выглядеть как своего рода поклонение правилам. Деонтологи апеллируют к интуиции для поддержки своих принципов, или к нормативным обязательствам, имплицитным в рациональном агентстве, или к чему-то еще в этом роде. К чему же апеллируют сторонники утилитаризма? Нет никакой очевидной интуитивной поддержки их склонности к следованию правилам. В этом и состоит главная проблема утилитаризма: как мотивировать свою позицию. Утилитаризм может давать интуитивно удовлетворительные ответы на моральные загадки, подобные той, что разыгрывается перед нами в фильме "Темный рыцарь", но он рискует прийти к правильным результатам неправильным или, по крайней мере, неубедительным путем. Как это часто бывает в философии, вопрос остается открытым.

 

Заключение: От честности к благородной лжи

 

На протяжении большей части фильма "Темный рыцарь" иллюстрирует и порождает у зрителя интуицию, которая твердо стоит на стороне деонтологов. Нежелание идти на компромисс со злом, даже если от этого компромисса можно получить значительные блага, является признаком нравственной доброты и честности. Но в самом конце фильма ситуация меняется. Джокеру удается совратить Харви Дента, сияющего героя, законного борца с преступностью, который, в отличие от Бэтмена, носит трусы под брюками. После того как Джокер покончил с ним, Дент превращается в мстительного убийцу Харви Двуликого. Комиссар Гордон опустошен: ушла надежда на будущее Готэма, Джокер все-таки победил, жители Готэм-сити потеряют надежду на законные и конституционно легитимные формы социальной власти, увидев, как легко Джокер подорвал олицетворение всего этого в лице Харви Дента. И снова на помощь приходит Бэтмен. Но на этот раз он придумывает ложь: в сговоре с Гордоном он делает вид, что это Бэтмен превращен Джокером в буйную, убийственную силу мести, а не Дент. Бэтмен уже действует вне закона. Потерять веру в Бэтмена - не значит потерять веру в закон и законное осуществление власти. Бэтмен становится Темным рыцарем. Социальный порядок и социальная надежда сохраняются с помощью лжи - благородной лжи.

 

Речь не идет о сотрудничестве со злом. Джокер уже сделал свое дело. Скорее, речь идет об уборке за злом. Тем не менее, моральные принципы приносятся в жертву политическим целям. Честность по отношению к жителям Готэм-сити вдруг отходит на второй план, уступая место насущной необходимости поддержать их дух, сохранить веру в силу обычных юридических процедур. Интересно, что моральная проблема в фильме ставится в деонтологических терминах. Вместо того чтобы быть негероически прагматичным - делать то, что нужно для достижения наилучшего результата, - Бэтмен формулирует свой выбор в терминах пустыни. Он формулирует его следующим образом:

 

Иногда правда недостаточно хороша. Иногда люди заслуживают большего. Иногда люди заслуживают того, чтобы их вера была вознаграждена. (2:17)

 

А чуть позже Гордон подводит жуткий итог. Его маленький сын спрашивает, почему полиция преследует Бэтмена, ведь он не сделал ничего плохого:

 

Потому что он не наш герой. Он - молчаливый страж. Бдительный защитник. Темный рыцарь. (2:18)

 

Как принципиальная моральная перспектива фильма превратилась в эту ленивую апелляцию к тоталитарному мышлению? Является ли это сменой деонтологической перспективы на консеквенциалистскую? Или это переход от одной разновидности деонтологической перспективы - основанной на примате моральной честности - к другой, основанной на долге заботы о гражданах, в которых мало кто верит? Смягчает ли моральную странность этой перемены героическое самопожертвование Бэтмена? На эти вопросы трудно ответить, и фильм, вероятно, не дает достаточно информации для ответа на них. Однако, по крайней мере, одно из очевидных оправданий лжи носит последовательный характер. Ложь должна быть сказана потому, что правда причинила бы слишком большой вред.

 

В каких случаях ложь во имя достижения социальной цели является допустимой? Как мы ответим на этот вопрос: с апелляцией к следственным или деонтологическим мотивам? Эта загадка до сих пор не решена. Наш исходный вопрос - что делает действия правильными, когда они правильные, и что делает их неправильными, когда они неправильные, - по-прежнему с нами. Как и следовало ожидать.

 

Вопросы

 

В начале главы мы быстро отвергли мнение о том, что поступки становятся правильными благодаря повелениям Бога. Является ли проблема Эвтифро (примечание 1) непреодолимой трудностью для этой точки зрения?

 

Предположим, что пассажиры одного парома решили нажать на кнопку, рассуждая следующим образом:

 

Если мы не нажимаем свою кнопку, то оставляем выбор за пассажирами другого парома. Либо они нажмут свою кнопку, либо нет. Если они нажмут свою кнопку, то взорвут нас. И если они планируют поступить именно так, то мы не делаем ничего плохого, заходя первыми. Если они не собираются нажимать свою кнопку, то они все равно умрут (по словам Джокера),