Представили?

Нет, не представили. Для вас это все так же далеко, как обратная сторона Луны. Вы просто не желаете выходить из своей зоны комфорта, из привычного самооправдания – это власть во всем виновата. Дайте нам то и это и еще это, и можно без хлеба. А мы дальше будем недовольны – и властью, и страной, и предками, которые нам ее оставили, – крупнейшую в мире, кстати. Дальше будем гундеть в барах и мечтать, как бы уехать.

Только знаете, что? Как бы вам не получить в табло, мои хорошие, при следующем нашем пересечении. Потому что раньше у меня нервы были крепче, чем есть сейчас. И когда где-нибудь на курорте в жаркой стране, или там, где вы недвижку купили, или в одной из европейских стран, где мигрантов больше, чем европейцев, толпа бородатых поставит вас на ножи, а жену по кругу пустит – это тоже будет правильно.

– …Аллах не даст вам умереть с голоду, – сказал я.

– Ялла… – со вздохом сказал Билал, – ты что, не видишь, брат? Аллах забыл про нас…

Включилась рация.

– Первый – всем четным номерам…

У меня был номер четвертый. Нечетные занимали позиции на юг, запад и восток. Мы – на север, на наиболее угрожаемом направлении.

…

– Четвертый, прием…

– Первый, всем четным номерам, есть движение. «Тойоты» и бронетехника. У вас будет минут через пятнадцать. Приготовиться к бою.

…

– Четвертый, принял… К бою, Билал.

– Ну, бисмилло рахмону рахим.

Билал провел ладонями по щекам, и я, к моему удивлению, сделал то же самое. Сам не знаю зачем…

Есть такая поговорка. За что боролись, на то и напоролись. Думай, прежде чем мечтать. Может и сбыться…

Я еще месяц назад мечтал поучаствовать в настоящем локальном конфликте. Честно скажу вам. Конечно, IPSC – это хорошо, но несколько не то. Я в свое время специально ездил в Братиславу, там стрелял из боевого оружия – даже из «Барретты» дали несколько раз выстрелить, на тренировочном полигоне армии. Полтинник мне очень понравился.

Знал бы я тогда…

Бой шел уже второй час. Такой, к которому не готов, наверное, даже спецназ. Участвовали когда-нибудь в перестрелке на полторы тысячи метров? А я вот участвую. Прямо сейчас.

Все то оружие, которое обычно используется пехотой, при таком раскладе чушь собачья. ПК тоже не достает. Основное вооружение – это крупнокалиберные пулеметы и крупнокалиберные снайперские винтовки. Работаешь от тысячи метров, за пределами дальности обычного стрелкового оружия…

Мы – племенное ополчение – занимали критически важную позицию, на входе на серпантин горной дороги. Здесь у противника была возможность маневрирования, но обойти нас он не мог, ему надо было отбить вход на горную дорогу. Если он это сделает, то начнет вгрызаться, отыгрывать километр за километром. Пока не дойдет до первых населенных пунктов.

Мы должны были держаться час и потом отойти – на дороге все заминировано. Держались уже четвертый час. Две горящие костром «Тойоты» и несколько просто раздолбанных пулями говорили о том, что нам кое-что удалось сегодня сделать.

Хотя все наши успехи относятся к первому часу. Дальше боевики поняли, что просто так не пройти, откатились назад и сейчас долбят по нам минометами и ракетными установками. Хорошо, что у них управляемого вооружения нет.

Я достал из кармана самодельный батончик из каких-то местных трав, орехов и сушеного мяса, откусил немного. Соленый, но соль как раз то, что нужно, много соли теряешь.

За то время, пока мы вели бой, я сделал что-то около ста выстрелов из крупнокалиберной винтовки. Схема, по которой с нами пытались разобраться, следующая – «Тойоты» с крупнокалиберными пулеметами на большой скорости подскакивали на расстояние действенного огня и, маневрируя, открывали по нам огонь. Расчет бы на то, чтобы сбить нас с места, ну и на случайное попадание, конечно. Точно стрелять с маневрирующей машины было невозможно. Мы в свою очередь, стреляя с укрепленных валунами позиций, пытались нащупать машину пулями с дальней дистанции. Начинал стрелять я, у меня все-таки баллистический вычислитель в прицеле. Если машину удавалось повредить и она останавливалась, Билал давал несколько очередей, накрывая разбегающихся и выводя машину из строя. Эта тактика принесли успех, как я уже говорил – лезть на нас перестали часа два как. Теперь долбали ракетами…

Билалу досталось больше, чем мне, но камни пока держались…

– Русский! – крикнул Билал.

– А!

– У тебя детей сколько?!

– Нету детей! А что?!

– У меня сестра есть! Не замужем!

– Сколько калым попросишь?!

– Бесплатно отдам!

– Ох, есть тут какой-то подвох…

Билал и его двоюродный брат, Хасан, второй номер на пулемете, довольно заржали.

– Вы чего?

– Странный ты человек, русский! – сказал Билал. – Ты мужчина и воин, а детей нет. Странно это.

– Почему странно?

– А за кого ты умирать будешь? А? Мы знаем, за кого? А ты?

А и правда – за кого? За Родину?

– За Родину… – крикнул я.

– А что такое Родина?!

– Страна твоя!

– Руси!

– А?!

– Иногда ты рассуждаешь, как ребенок. Посмотри на мою страну, разве стоит за нее умирать?!

Придумать ответ, такой, чтобы и меня не считали идиотом, и самое главное, чтобы я сам не считал себя идиотом, мне не удалось, я не успел, потому что пуля ударила справа и отбросила от винтовки…

Твою же мать…

– Контакт справа!

Я откатился влево, винтовку оставил… цел? Нет? По-моему, пришлась в бронепластину, хотя в горячке всякое может быть. Но выяснять нечего и некогда – следом на выстрел снайпера открывает огонь пулемет и несколько автоматов, а в ответ из выстроенного на три стороны укрытия для крупнокалиберного пулемета начинает бить ПКМ…

Билал – вот ведь человек! – под пулями перебегает ко мне, падает на колени за валуном.

– Цел, руси?

– Стреляй давай!

Винтовка у меня есть. Мой родной «Вепрь» за спиной, я его принес на случай отхода, если крупнокалиберную придется бросить. Пока Билал строчит из «калашникова», я добываю винтовку и привожу ее в боевое положение. Высовываюсь из-за валуна… с ходу удается снять одного… урода. Их тут несколько, как они обошли… хотя тут обойти не проблема, наша позиция… нас тут всего несколько человек на многие километры горной гряды. Это даже не смешно.

– Стреляй!

Пока Билал обеспечивает фланг, бегу на его место, на позицию пулемета. Хасан бьет из пулемета, он рад тому, что может стрелять в того врага, которого видит, а я пробегаю мимо, падаю на колени за пулемет. Сербский «Койот» – один в один наш «Утес», шестикратный оптический прицел – старье полное, но работать работает. Так и есть – вон, пыльные столбы. На скорости пытаются проскочить к нам…