– Он нанял вас в Лондоне?

– Да, там. Заплатил хорошо, чтобы я поехал сюда, в Шотландию.

– Играть роль призрака моего отца?

Пленник, как это ни удивительно, вдруг выпятил грудь и с гордостью произнес:

– Я один из лучших лондонских актеров. Меня зовут Арчи Данфи. Очень известный.

– Известный? – презрительно и скептически хмыкнул Даннет. – Был бы знаменитым, не стал бы браться за такую грязную работу. Приятель, ты же совершил преступление против герцога, пэра Англии!

Слова Даннета попали в цель, головы отрубали за куда меньшие преступления против пэра. Осознав глубину и тяжесть своей вины, Данфи съежился, его глаза испуганно забегали по комнате.

– Он уверил меня, что никто ничего не узнает. Он сказал, что герцог пристрастился к настойке из мака, что его надо только направить.

Лахлан тихо зарычал: каким же подлецом оказался его кузен! Кто, как не он, настойчиво уговаривал и в конце концов уговорил его принимать опиумную настойку! Ничего, Дугал сполна заплатит за все содеянное им зло, за страдания Лахлана. Арчи, конечно, тоже, но прежде всего его драгоценный кузен.

– Надо же все-таки немного соображать, парень. У тебя на плечах что – голова или кочан капусты? Ты рискуешь провести остаток своей жизни за решеткой в Ньюгейте.

Ньюгейтская тюрьма страшила всех. Бедняга Арчи побледнел как смерть, даже слой белил и золы не скрыл его мертвенную бледность.

– А текст, то, что ты должен был говорить, – его тоже составлял для тебя Дугал?

– Ну да, а кто же еще. Сначала он сказал, что мне надо лишь стонать и завывать, выступая в роли призрака. Потом стал добавлять слова, своего рода подсказки или указания. Дугал говорил, что вами надо управлять.

Лахлан едва сдержался, чтобы не врезать Арчи по морде. Лишь его беззащитное положение удержало его от столь некрасивого поступка.

«Вернись в Шотландию.

Надо восстановить замок.

Надо провести огораживания».

От ярости в глазах Лахлана потемнело.

Все ложь. Подлая ложь. Им ловко манипулировали. Но с какой целью?

– Ваша светлость, у вас еще есть вопросы к парню, прежде чем мы запрем его на ночь? – прервал затянувшуюся паузу Хэймиш.

– Да, последний. Это ты позировал для портрета моего отца?

– Да, – сознался Арчи.

Черт, и здесь подлый обман!

Александр и Хэймиш раскрутили цепи и поставили Арчи на ноги, тот почти не сопротивлялся. Вместе они отвели Данфи в подземную тюрьму и там заперли, а затем направились в комнату Дугала, расположенную на половине прислуги.

Она оказалась пустой, что было нисколько не удивительно.

Лане не спалось, и вовсе не из-за того, что Изабелл храпела почти как взрослая. Ее не отпускали сладостные видения, возникавшие в ее возбужденном сознании. Две ночи, проведенные в объятиях Лахлана, не прошли бесследно. Ей не терпелось снова испытать это столь неожиданно преобразившее ее жизнь блаженство.

Несколько раз она пыталась встать, чтобы тихо прокрасться к Лахлану, и каждый раз отказывалась от этого намерения. Если бы Изабелл, проснувшись, увидела, что она одна, то от огорчения разрыдалась бы так, что разбудила бы весь замок. А могло быть и еще хуже. Заподозрив, куда направилась Лана, Изабелл могла пойти в комнаты Лахлана и… войти внутрь.

Без стука. Изабелл не отличалась особой воспитанностью.

Каждый раз Лана, привстав, с тяжелым вздохом опять ложилась и пыталась заснуть, но как она ни старалась, ничего у нее не выходило. Под утро девушка, совсем измучившись, все-таки задремала.

Когда они с Изабелл спустились к завтраку, то, к их удивлению, почти все мужчины уже сидели за столом.

– Что-то случилось? – с тревогой спросила Лана.

– Ничего, если не считать того, что ночью в покои герцога пожаловал незваный гость.

– Неужели опять призрак? – забыв о всякой осторожности, обратилась она прямо к Лахлану.

Все головы повернулись в ее сторону.

– Как ты узнала об этом? – довольно резко спросил Даннет.

– Лана как обладающая известными вам способностями помогла мне кое в чем разобраться, – пришел к ней на выручку Лахлан.

– В самом деле? – недоверчиво прищурился Даннет.

– Она первая, кто навел меня на мысль, что мой ночной гость вовсе не призрак, – не моргнув глазом ответил Лахлан.

– Вот как? – Даннет, не очень-то веря таким объяснениям, заметно разволновался.

– Лахлан рассказал мне, что призрак носит цепи и звенит ими. Мне показалось очень странным, что бесплотный призрак может носить тяжелые цепи.

– А они что, их не носят? – удивленно спросила Изабелл.

– Никто из тех, кого я видела, а видела их я немало, не носит никаких тяжестей.

Даннет расслабился, его напряжение заметно спало.

– Ну что ж, твои подозрения оправдались, – вступил в беседу Эндрю. – Мы схватили этого человека. Сейчас он сидит в подземной тюрьме.

– Вот и отлично, – отозвалась Лана. – А удалось ли узнать, действовал ли сам он или по чьему-нибудь наущению?

– Да, им руководил Дугал, – мрачно признался Лахлан.

– А его вы схватили?

– Не успели. Он скрылся, прежде чем мы пришли в его комнату, – вставил свое слово Хэймиш.

– Неудивительно, он услышал шум и понял, что его сообщник попался, – сказал Даннет. – Должно быть, он сейчас уже далеко.

Все успокоились и принялись за еду.

– Как ты думаешь, теперь Дугал не опасен? – дождавшись, когда на них перестали обращать внимание, задала вопрос Лахлану Лана.

– Не знаю, сейчас я думаю совсем о другом.

– В самом деле? – кокетливо спросила она, увидев знакомый блеск в его глазах. – И о чем же?

Она огляделась по сторонам, все были увлечены своими разговорами.

– Может, встретимся в библиотеке? – прошептала Лана.

– Хорошо, – чуть слышно ответил он. – Минут через пять.

– Отлично.

Сгоравшая от нетерпения Лана тем не менее не забывала об осторожности. Когда Лахлан встал и, зевая, сказал, что после бессонной и тяжелой ночи хочет немного отдохнуть, все согласно закивали. Когда он вышел, она как ни в чем не бывало продолжила есть, понимая, что если она уйдет сразу за ним, то это, несомненно, вызовет подозрения. Закончив с завтраком, она встала и не спеша направилась к выходу.

– Лана? – окликнула ее Ханна.

Она медленно обернулась:

– Да?

– Мы с Сюзанной собираемся после обеда обсудить ее свадебное платье. Ты не хочешь к нам присоединиться?