И соперница Анны сильно огорчала её, побуждая её к ропоту на то, что Господь заключил чрево её. Постоянно Феннина обращалась к ней с такими вопросами:

— Купила ли ты уже старшему сыну своему хитон и рубашку?

Вставая рано поутру, обращалась к Анне с вопросом:

— Отчего ты, Анна, не встаёшь, чтобы умыть сыновей своих и проводить их в школу?

А в шесть часов дня:

— Анна, отчего ты не идёшь встречать сыновей своих, возвращающихся из школы?

Когда садились за стол и Елкана уделял каждому из детей, его долю кушанья, Феннина говорила Елкане:

— Этому сыну моему ты дал долю, и этому сыну моему дал, а тому не дал! Почему?..

За то, что она вызывала в душе Анны ропот на Господа, Всевышний сказал:

— Ты заставляешь её роптать на Меня... Клянусь: после грома бывает дождь — и Я вскоре посещу её милостью Моей».

«И дала Анна обет, говоря:

— Господь Саваоф! Если ты призришь на сгорбь рабы Твоей — и дашь мне сына».

«Поучение раби Елизара:

— С тех пор как Господь мир сотворил, не было человека, который назвал бы Господа именем Саваоф, доколе не явилась Анна и первая произнесла имя Саваоф. Подобно нищему у царского пира, который говорит: «Государь! Из всего, что наготовлено для пира твоего, пожалеешь ли ты одного ломтя хлеба для нищего?», взывала Анна к Господу: «Господь Саваоф! При всём великом множестве существ, сотворённых

Тобою в мире этом, пожалеешь ли Ты дать единого сына мне?»

«Долго молилась Анна перед Господом. Едва заметно двигались уста её, а говорила она в сердце своём.

Из глубины женского лона своего взывала Анна к Господу.

— Владыка мира! — говорила она. — Всё сотворённое Тобою в женщине имеет своё определённое назначение: глаза — чтобы видеть, уши — чтобы слышать, нос — чтобы, обонять, рот — чтобы говорить, руки — чтобы работать, ноги — чтобы ходить, сосцы — чтобы детей вскармливать молоком. Сосцы же, которые на лоне моём, — для чего они? Не для того ли, чтобы детей вскармливать? Дай же мне, Господи, сына, и я сосцами вскормлю его!»

— Так о чём сии притчи? — спросила девушек Рахиль.

— Как Анна, мы тоже должны в стране, где скоро остановимся, просить Господа дать и нам детей. А как даст он нам их, будем вскармливать сосцами своими, чтобы воспособить умножению дел благих для Израиля и утверждению нашего народа в Уставе Божием...

Девять лет назад, весной 860 года, в Крыму я, Леонтий, с Константином ездил в херсонесский город Керк на иудейское и христианское погребалища; тогда, рассуждая о «вечном покое», попытался своим заметкам придать слегка философский оттенок. Это заставит, кому доведётся читать их, думал я, не только вместе с автором наблюдать то, что происходило с людьми, упомянутыми в них, но и сопереживать с ними, а порой и разрешать те проблемы, которое когда-то волновали и нас.

Понятие «вечный покой» объяснил неоднозначно, задав вполне резонный вопрос, исходящий из христианского толкования мира: а вечен ли сей покой?! И ещё говорил, что ветры истории всегда опаляют безжалостно... Как бы мы хотели, может быть, вернуть хоть частицу того, что зовётся ушедшей в глубь веков жизнью!

В Риме с понятием «вечный» мы столкнулись снова; только это определение уже относилось к конкретному городу, ибо словосочетание «вечный город», несмотря на то, что его разрушил варвар Аларих, а затем король вандалов Гензерих, ещё бытует в разговорах жителей, и они уверены, что их Рим — вечен.

А что касается того, можно ли вернуть хоть частицу ушедшей в глубь истории жизни, оказывается — да... И вот как сие случилось.

В один из пасмурных дней, когда вконец больному Константину бывает особенно плохо и когда Доброслав Клуд от него почти не отходит, пользуя своими настойками из трав, Антигон, начальник охраны, нашёл меня и, показывая на стоявшего в дверях римлянина, похожего на нищего, произнёс:

— Леонтий, он приходит сюда уже не в первый раз... Предлагает купить какие-то монеты.

— Да, да, я продаю их, — на греческом обратился ко мне незнакомец, и тогда я понял, что этот оборванец не простой нищий.

— Я — итальянец, но мне подолгу приходилось быть в Греции, и я хорошо выучил ваш язык. Наша семья жила в большом достатке, мой отец был страстный нумизмат, после смерти отца его богатая коллекция перешла ко мне. — Незнакомец опустил руку в мешок и вынул оттуда несколько старинных монет. — Но случилось так, что я стал нищим... Как это произошло, долго рассказывать, да вам и неинтересно. В Риме можно из богатого превратиться в бедняка в один миг. И наоборот, если у кого вместо совести чёрный кусок угля... Сейчас я нахожусь в том положении, когда сумма, вырученная от продажи этой коллекции, могла бы как-то поддержать меня. Я предлагал купить её нашим богачам, но — увы! — они или отказывались, или смеялись надо мной. Фу, старинные монеты! Но ведь в них заключена огромная часть истории Рима... Толстосумы, что они понимают!

— Обратился бы к таким же нумизматам, как твой отец.

— Они могут купить лишь одну-две монеты, которых у них нет, а это не спасёт меня... И когда я узнал, что в этом доме временно живёт приезжий философ, то направил свои стопы сюда. Но ваш бдительный страж несколько раз гнал меня в шею.

— Антигон... — укорил я начальника охраны.

— Леонтий, да мало ли в Риме шатается нищих, которые говорят всё, что приходит на ум, и выслеживают, что бы им украсть.

— Ладно, пойдём в дом, — сказал я оборванцу, — посмотрим твои монеты с братом философа.

Радостью вспыхнули глаза римлянина. Я познакомил его с Мефодием и приказал прислуге накормить.

...Капитолийский холм что верблюд с двумя горбами — так он походит на это животное. Здесь располагались старинная римская, крепость и обширный храм Юноны Монеты.

Приставка к имени богини была сделана после того, как Юнона с помощью гусей предупредила римлян о готовящемся нападении галлов. Глагол «предупреждать» по-латински «монео», отсюда и второе название Юноны. Монета — значит «Предупредительница».

На территории храма находился также один из римских монетных дворов, вот почему слово «монета» было пущено в вечный оборот и стало звонкой единицей при продаже и покупке товаров.

Но дошедшие до нас монеты — это настоящий клад и для историка. Изучая их, можно узнать о формах правления в государстве, различных переворотах и войнах. Перебирая монеты незнакомца (забегая вперёд, скажу, что мы купили эту коллекцию[109]), рассматривая на них различные изображения, мы узнавали много интересного о быте, одежде древних римлян и даже об их причёсках... Давно уничтожены прекрасные статуи, города, Храмы, но они живут на монетах и радуют глаз. Изображения давали нам также сведения о хозяйстве, финансах, торговых связях. Мы как бы видели воочию само лицо государства.