Гидеон сейчас рассмеялся бы. Он смеялся бы до потери дыхания, как в ту ночь, когда я не догадался, что Ханум делает мне предложение, и нечаянно отказал после нескольких недель решительного флирта.

От мыслей о Гидеоне стало только хуже. Я должен был быть рядом, когда он так нуждался во мне, как он всегда был рядом со мной, но не видел дальше идеалов, в которых увяз, отказываясь двигаться дальше. А теперь, наверное, уже слишком поздно.

Эта засада просто обязана сработать.

Когда я вышел из комнаты, солнце уже садилось. Подготовка заняла больше времени, чем обычно. Одежда и доспехи как будто давили на заживающие раны, напоминая о былых неудачах. Я не торопился, проверяя и перепроверяя свои сабли, бессмысленно сожалея о той, которую бросил в Тяне целую вечность назад. Каким все тогда было другим. Как уверенно я себя чувствовал.

Замок гудел. Я миновал в коридоре десяток кисианских солдат, молчаливых, тревожных, неуверенных, но только встретив первого левантийца почувствовал, как желудок свело нервной судорогой. На лестнице стоял Тор, наблюдая с высоты, как он часто делал, зная, что рано или поздно его позовут переводить, одновременно смирившись с этим и злясь.

– Рах, – сказал он.

– Тор. Хорошо спал?

Он пожал плечами, глядя на суету левантийцев и кисианцев в зале.

– Как ребенок.

– То есть с криком просыпался каждый час? Могу тебя понять.

– Неужели все было настолько плохо?

– Ничего не было. Где Эзма?

Он снова пожал плечами с каким-то раздражением.

– Я ее не видел. Она не идет.

– Знаю.

– Но она посылает Деркку следить за тобой.

– Знаю.

Он в первый раз посмотрел на меня.

– И что ты будешь делать, если план провалится и она обратит это против тебя?

– Понятия не имею. Но он не провалится, потому что у нас только два варианта: победить или умереть от рук светлейшего Бахайна, а умирать здесь я не собираюсь.

Тор ничего не ответил, и мы стояли, наблюдая за движением в зале. Левантийцы собрались в маленькие группы, вокруг которых волновалось кисианское море. По крайней мере, издалека это походило на уважительное сотрудничество.

Я услышал голос Мико раньше, чем увидел ее, и, должно быть, вздрогнул, поскольку Тор огляделся, вздернув одну бровь, когда ее приказы эхом отдались по залу. Она облачилась в доспехи, но не надела ничего алого в качестве знака ее статуса, только темно-серый и коричневый для незаметного передвижения в темноте. От солдат ее отличал лишь огромный лук на спине.

Нервы звенели от напряжения. Вполне объяснимо, сказал я себе, перед такой необычной засадой с незнакомыми кисианскими солдатами под командованием. Но каждые несколько шагов взгляд невольно возвращался к императрице, я страшился момента, когда она увидит меня. Будет ли в ее взгляде ярость или полное равнодушие? Я заслуживал того и другого, и даже большего.

Мы почти спустились, когда она посмотрела на меня, вздернув подбородок.

– Капитан Рах, – произнесла она так холодно, что брови министра Мансина взметнулись вверх.

Я понадеялся, что сумел сохранить непроницаемое выражение лица.

– Мы как раз делим солдат на двадцать семь маленьких групп, как вы просили, – сказал Мансин, и Тор с едва заметным вздохом перевел. – В каждой группе назначен старший, с которым вы будете взаимодействовать, он возьмет на себя командование и попытается выполнить план, если с ведущим левантийцем что-то случится. Они все понимают задачу, и, полагаю, мы покажем себя с лучшей стороны.

Взгляд императрицы был устремлен в пустоту. Вокруг нее кипели приготовления, группа кисианских лучников в последний раз проверяла свои луки и стрелы.

– Хорошо бы вашим людям быть готовыми к выходу в течение часа, – добавил Мансин. – Нам нужно добраться до места к полуночи, иначе придется действовать в спешке.

– Мы будем готовы. Сейчас я проведу осмотр.

Я снова почувствовал себя капитаном, переходя от одной группы к другой и проверяя, все ли в порядке. Всадники уже осматривали лошадей, а остальных нужно было разделить. Два человека на каждую из двадцати семи групп кисианцев, две небольшие группы всадников и несколько лучников – вот и все, что у нас было. Но при маленьком везении и большом содействии кисианцев ничего больше и не потребуется.

– Капитан, – сказала Лашак э'Намалака, когда я остановился возле нее. С ней была Шения э'Яровен и выделенные ей кисианцы.

– Капитан, – отозвался я и ответил на ее приветственный жест. – Вы готовы?

– Готовы, но, бросив своих Клинков, я больше не капитан.

– Как и я, но это не значит, что ты не заслуживаешь этого звания. Я знаю, что бросить их тебе было нелегко.

Она усмехнулась.

– Я никогда не была в тебе уверена, но теперь понимаю, почему ты нравишься Дишиве.

– Так сильно нравлюсь, что она молча смотрела, как меня лишают звания и бросают в темницу? – съязвил я, удивившись силе вскипевшего внутри гнева. – Нет, не отвечай. Я понимаю, что мой выбор не всегда был верным, и следовать ему было не так просто, но сейчас не время это обсуждать.

Лашак наклонила голову, оценивающе глядя на меня.

– Так же, как ее выбор. Или Гидеона. Или чей угодно. Мы делаем то, что можем, с тем, что имеем, но, учитывая все произошедшее, справляемся не блестяще. Осталось ли вообще такое понятие, как «правильный выбор»?

– Возможно. В некоторых случаях. Вроде того, что мы делаем сегодня, – защищаем себя.

– Но нужны ли мы идущим с нами кисианцам? Мы защищаем себя или защищаем этих кисианцев от других кисианцев?

– Если не хочешь сражаться…

– О нет, я буду сражаться. Я по горло сыта светлейшим Бахайном и с удовольствием воткну клинок ему в горло.

– Они хотят взять его живым.

Она раздраженно фыркнула.

– А они понимают, как это трудно сделать в ночной засаде?

– Я объяснял. Но они все равно хотят его живым.

– Да, но мы-то не хотим. Понимаешь? Проклятье, здесь все не так просто, как в степях. Или даже когда мы были пленниками. Чем сильнее мы раскалываемся, чем сложнее становится война… или что бы это ни было, тем меньше может быть простых решений. И знаешь, что? Это весьма хреново.

Я засмеялся, чтобы не разрыдаться.

– Так и есть. Спасибо, что поделилась умными мыслями.

– Умными мыслями? Скорее уж разочарованием. В любом случае, можешь рассчитывать на мою поддержку во всем, что поможет нашему народу, а особенно если это поможет Дишиве. Мы ведь отправимся в Когахейру, когда все закончится?

– Не знаю, что думает об этом заклинательница Эзма, но таковы планы императрицы. И мои.

– И она будет их придерживаться, чем бы ни закончилась сегодняшняя засада?

– Она хочет сместить Гидеона и затем сосредоточиться на остатках чилтейской и кисианской угрозы.

Лашак пренебрежительно отмахнулась.

– Не надо объяснять мне всю эту сложную политическую чушь. Я стояла в тронном зале Гидеона и слушала, как все эти лорды спорят и волком смотрят друг на друга, как толпятся вокруг него в надежде заслужить благосклонность. Точнее, так было, пока Лео не