— Понимаю, — кивнул я. — Но надеюсь, мы найдем общий язык. Правда ведь, дружище?

Я потрепал скакуна по густой гриве и, вспомнив о последней мелочи, обернулся к Деване.

— А я могу дать ему имя?

— У него уже есть имя, — улыбнулась она. — Его зовут Каркаданн.

Эпилог

Ночной Лондон с высоты смотрелся величественно и таинственно. Впрочем, наверное, как и любой современный город. С такого расстояния мелкая людская суета внизу скрадывается, превращается в мельтешение огоньков, которое заполняет улицы-артерии светящимся кровотоком. И сам город из бестолкового нагромождения зданий превращается в единое целое. В огромный живой организм — дышащий, пульсирующий, реагирующий на раздражители резкими взвизгами сирен.

Странное дело — за те три месяца, что я тут, так и не смог толком привыкнуть к этому городу, он по-прежнему остается для меня чужим. Однако здесь, наверху, это ощущение исчезает.

Я с наслаждением втягивал ноздрями прохладный воздух, прислушиваясь к биению собственного сердца. Кажется, мне удалось достичь такого уровня медитации, что я уже мог бы произвольно ускорять и замедлять его. Сделал глубокий вдох, сосредоточился…

— Сэр, пожалуйста, отойдите от края!

Да чтоб тебя! Я поморщился и приоткрыл один глаз. Засекли все-таки! Да как так-то? Вроде бы все продумал. Скорее всего, камеру где-то прозевал.

Взглянул вниз. По краю крыши, опасливо косясь на защитное ограждение, двигался коп в шлеме, похожем на старинный котелок с клетчатой полосой над полями. Молодой совсем, едва ли лет на пять старше меня. Идет, смешно присев и вцепившись одной рукой в перила, а вторую протягивая в мою сторону. Судя по тому, как дрожат его коленки, высоты боится до одури.

— Сэр, здесь нельзя находиться! Спускайтесь немедленно, или я буду вынужден…

…чего-то там. Окончание фразы я не разобрал — частично из-за того, что еще слабовато знаю английский, но в основном из-за того, что голос полисмена дрожал и срывался от страха.

Сам я сидел в позе лотоса на краю широкой балки, уходящей далеко за край крыши. Снизу к ней крепилась рекламная конструкция с огромными светящимися буквами. Уходить можно было двумя путями. Тот путь, что через крышу, мне сейчас перегораживал полисмен. Знакомиться с ним ближе мне не хотелось, так что я, отсалютовав бедняге, расплел ноги, оттолкнулся от балки и…

Спрыгнул.

Испуганный вопль полицейского, раздавшийся вслед, меня позабавил. С того участка крыши, наверное, и правда могло показаться, что я просто отправился в полет с пятидесятого этажа. Но на деле пролетел я метра три, приземляясь на решетчатую техническую конструкцию на изнанке светящихся букв. Пробежался по узкому проходу к лесенке, ведущей к техническому люку, проскользнул в него.

Люк вел в пустые подсобные помещения, через которые я сюда и проник впервые. Оттуда было рукой подать до пожарной лестницы. К лифтам я не совался — там было полно видеокамер, а лестницей, как я уже проверил, вообще не пользовались годами, судя по толстому слою пыли на ступеньках. Впрочем, пять десятков этажей пешком — это и правда нехилая физическая нагрузка. Даже если спускаться, а не подниматься.

И именно в этот момент раздался сигнал входящего вызова. Маверик. Я машинально взглянул на часы и покачал головой. Полпервого ночи. Этот чувак, кажется, вообще не следит за временем.

— Да, Рик.

— Привет, Мангуст! Не разбудил?

— Нет, что ты, — беспечно отозвался я, продолжая свой забег по пыльным ступенькам.

— Ты что-то какой-то запыхавшийся. Или я тебя… отвлекаю? От чего-нибудь приятного?

— Если бы! Так, небольшая тренировка.

— Среди ночи?

Маленькие тусклые светильники, едва рассеивающие полумрак на лестничных площадках, вдруг вспыхнули ярче, и вся шахта пожарной лестницы озарилась мигающим красным светом. Откуда-то снизу донеслись завывания сирен.

Только этого не хватало!

Я толкнул плечом одну из дверей, ведущую на этаж. Заперто, конечно. А поддельная карта-ключ у меня только от дверей третьего и верхнего этажей. Если кто-то сунется сейчас на лестницу — я в ловушке. В огромной, метров этак сто пятьдесят в высоту, но ловушке.

— Эй, у тебя там все в порядке?

— Говори уже, чего звонишь, — огрызнулся я, наращивая темп.

Разгоняясь на лестничном пролете, хватаюсь за перила, чтобы по инерции не врезаться в стену, и почти не сбавляя скорости, разворачиваюсь на следующий пролет. Секунды три на пролет, секунда на разворот и снова рывок. Двери с номерами этажей так и мелькают перед глазами.

Вот уже и 40.

— Да так, узнать, как у тебя дела…

— Ага, как же! От тебя уже месяц ни слуху, ни духу.

— Потому что, увы, порадовать тебя было нечем. Но сейчас…

Судя по интонациям, он доволен, как объевшийся кот, и преисполнен предвкушения. Жаль, я его настроений пока разделить не могу.

Где-то сверху хлопнула дверь, и я метнулся к стене, завидев чей-то силуэт, заглядывающий вниз через перила лестницы.

— Ну не томи уже!

— Я думаю, твой вынужденный простой слишком затянулся, Мангуст. Представляю, как тебе тяжко сидеть без дела, при твоем-то характере…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Пока он проговаривал эти фразы, я успел пролететь еще пять-шесть этажей вниз. Притормозил, увидев распахивающуюся дверь чуть ниже.

— Стоять! Полиция!

Сноп света от фонарика заметался по стенам как живой. Сверху доносился топот ног — кто-то торопливо спускался по ступенькам. Перемахнув через перила, прыгаю в кажущийся бездонным колодец лестницы. Короткое ощущение полета — и цепляюсь за перила пролетом ниже. Отталкиваюсь снова и по зигзагообразной траектории спускаюсь на несколько этажей, обгоняя преследователей. Снова вылезаю на ступеньки.

— Ты меня вообще слушаешь, Мангуст?

— Да-да, — на бегу отвечаю я. — И не говори, засиделся… я уже… скоро от тоски… взвою.

Двадцать пятый. Ч-черт, еще только половина пути! А мышцы уже начинают ныть от напряжения, дыхалка сбивается.

— Сэр, это полиция! Немедленно остановитесь!