— Сигарету? Нет проблем. Иди сюда.

На соседнюю баржу ему не перепрыгнуть, это он уже понял. Попадет между бортами, и его раздавит, как лягушонка. Идти к носу и прыгать в ледяную воду тоже не выход.

Астахов выпрямился и пошел на таран. Разбежаться ему не удалось. Он ткнул головой в грудь громилу что было сил, и тот отшатнулся. Вадим пулей пролетел к трапу, пробежал по пружинистой доске, соскочил на пирс и рванул к лестнице.

На этот раз Умар промахнулся. Слишком темно, и слишком быстро неслась мишень. Нет, совсем промахнуться он не мог. Такого не случалось. Он не мог сохранить парню жизнь, и пуля, перебив позвоночник, застряла в грудной клетке. Вадим споткнулся о собственную ногу, упал, перевернулся несколько раз и затих.

Голова и руки его свисали с причала, а волны шлепали по загривку, заливая застывшие синие глаза.

С набережной послышался женский визг.

Умар перевел взгляд вверх — над парапетом возвышались пять человеческих голов: четыре женские и одна мужская.

На палубу выскочили Вика и Григорий.

— Что здесь? Облава?

— Быстро за мной! — крикнул Умар.

— Стой! — скомандовала Вика. — Деньги внизу у Эдди.

Девчонки продолжали визжать.

— Заткнитесь! Молчать, дуры! — крикнул Борис. — Тихо.

Он сунул руку в карман и достал сотовый телефон. Пока он набирал номер, одна из девчонок комментировала:

— Смотрите. Они бегут вдоль причала. Но там нет выхода.

Борис и остальные побежали по набережной, не упуская их из виду.

— Они садятся на буксир. Номер 13-14. Смотри! Он завелся! Работает, гад. Отчаливают… Поворачивают направо… Уходят!

— Заткнись! — гаркнул Борис и начал сам кричать в телефонную трубку: — Петруха! Слушай и не перебивай. Беглецы уходят. Вадима убили. Идут вверх по течению на буксире. Кроме них, на воде никого нет. Поднимай всю общагу на ноги. Цепью перегородите улицу, хватайте все автобусы — и к нам. Мы будем преследовать их на машине. Идите на опережение. Часть на правый берег, остальные на левобережье. Через Кооперативные поляны по Школьной улице к Чижевскому яру. Они могут высадиться только там. На нашем берегу не рискнут. Не подпускайте их к берегу. Возьмите фонари. Вам надо успеть до того, как они дойдут до острова, иначе мы потеряем их из виду. Все! Вперед!

Борис бросился к своей машине, девчонки к своей. Они сорвались с места и поехали вдоль набережной. Буксир пыхтел изо всех сил, но скорость его равнялась бегу испуганной кошки. Парень нажал на клаксон и не отпускал его, девчонки сделали то же самое. Ночной город начал пробуждаться.

 00 часов 20 минут

Сотни студентов выскочили на улицу и перекрыли дорогу. Останавливался весь транспорт, забивался людьми, и водители были вынуждены подчиняться приказам возбужденной молодежи. Все машины шли к реке. Набережная с обеих сторон заполнялась демонстрантами. Машины гудели. Студенты ломали деревья и зажигали факелы. Черная река вновь стала Белой. И только одинокий буксир, как затравленный зверь, шел по середине водной глади, чихая и кашляя от натуги.

Дежурный по городу получал сообщения за сообщением. Невиданный дебош студентов. Вся милиция была поднята в ружье. Заревели сирены, замигали красные и синие маяки на крышах патрульных машин. К крохотной песчинке, с трудом двигавшейся по реке, как к пчеломатке, слеталось все живое, что могло передвигаться, не исключая любопытных и страдающих бессонницей.

Трифонов, Куприянов и Ростовцев не стали исключением.

Шествие продолжалось, и уже никакая сила не способна была остановить могучий поток.

— Нас разорвут на куски! — кричал Григорий, озираясь по сторонам. — Нам крышка!

Эдуард сидел на полу, заткнув уши ладонями, его лицо заливал обильный пот. Вика стояла, не двигаясь, сжав челюсти и вцепившись в рукав Умара, стоявшего за штурвалом.

Пожалуй, он — единственный, кто держал себя в руках и не выплескивал эмоций. Он смотрел вперед, не отвлекаясь на яркое зрелище по обоим берегам реки.

— Говори что-нибудь, — процедила Вика. — Говори, но только не молчи, иначе у меня будет разрыв сердца.

— Спокойно, хозяйка, спокойно. Если они захотят нас взять, им придется выйти на реку. Собаки в клетке пугают, но не кусаются. А на воду они сойдут только с девятнадцатой пристани. А это далеко. Мы успеем подойти к мосту.

— Мост? — Вика вздрогнула.

— Это не тот мост, с которого можно прыгать. Прыгать будем мы, когда войдем в тень под мостом.

— В воду? Ты рехнулся? Кто из нее вынырнет?

— Тот, кто жить захочет. Другого выхода нет.

— Нас выловят и раскромсают на части.

— Пока мы доберемся до берега, толпа пройдет вперед. Набережная опустеет.

— Даже если мы живыми доплывем до суши, как ты выберешься на одетый гранитом берег? Метров шесть в высоту гладкого камня.

— Я рад, что даже в такой ситуации вы способны трезво мыслить. Многие доблестные воины впадали в панику от зенитной канонады. Мы не полезем на гранитную стену. Нам подойдут стальные опоры моста.

То, что творилось на берегу, не поддавалось описанию. Очевидно, подобные случаи и называют стихийным бедствием: цунами, тайфун, смерч, извержение, землетрясение и студенческие волнения, дошедшие до девяти баллов по шкале Рихтера.

Милиция с трудом разобралась, в чем суть проблемы. Полковник отдал распоряжение выслать сторожевые катера с Черного яра. Ближе не имелось. Оперативную группу отправили к Третьей пристани, где произошло убийство. Речная милиция была не готова к подобным явлениям и шевелилась слишком медленно.

Трифонов узнавал о новостях одним из последних. О нем опять забыли.

Буксир приближался к мосту. Это был очень высокий железнодорожный мост, сделанный целиком из стали, как из детского конструктора.

Умар обрезал кусок каната и закрепил штурвал.

— Теперь эта лоханка пойдет только по прямой. Вся толпа следует за ней. Нас они даже не видят. Буксир воткнется в левый берег примерно через километра полтора. У нас в запасе будет не более получаса, пока они обследуют судно, потом вернутся назад к острову и начнут искать там, корчуя деревья. Если судьба к нам благосклонна, то мы сможем выкрутиться.

Вика схватила Эдуарда за ворот и подняла с полу.

— Послушай меня, жирный боров. Будешь прыгать в воду следом за мной. Иначе сдохнешь.

Он смотрел на женщину, не понимая ее слов.

— Помоги ему, Умар, он стал тугодумом.

Вика взяла за руку мужа и вывела его из рубки.

— Иди со мной, котик, и делай то, что буду делать я. Ни о чем не думай. Возьми себя в руки и смотри на меня: я тебя в беде не оставлю.