Николай I считал, что отправка частей генерала Хомутова на Тамань не сильно ослабит крымскую группировку, вполне достаточную для обороны полуострова.

«…останется у тебя в Крыму вся 16-я дивизия — шестнадцать батальонов, а потом и все 16 батальонов 17-й дивизии, с их артиллерией, бригада 14-й дивизии с ее двумя батареями, резервная бригада 13-й дивизии, два резервных черноморских батальона, саперный и стрелковый — всего 52 батальона, 80 пеших орудий, 16 конных орудий и два казачьих полка …»,

Выполняя предписание императора, князь Горчаков, который «…сочувствовал трудному положению князя Меншикова», начал принимать меры по скорейшей переброске в Крым назначенных для его обороны войск.

«Он уже отделил к нему первую бригаду 14-й дивизии, отправил 16-ю дивизию в Крым и медлил с движением к северо-востоку, чувствуя, что таким образом войска неминуемо отдалятся от того места, где может угрожать нам опасность. Но авторитет Паскевича, уже негодовавшего на него за усиление Крымской армии, им исполненное, вопреки высшим распоряжениям не дозволял ему высказываться решительно и попасть с войсками своими в более центральное положение, из которого было бы добно двинуться с ними к тому пункту, где действительно оказалась бы в них надобность». На полуостров прибыла 1-я бригада 17-й пехотной дивизии (Московский и Бутырский пехотные полки). По согласованию с наказным атаманом войска Донского Хомутовым[168] князь Меншиков расположил наличные войска следующим образом: в Керчи 3 батальона, казачий полк, батарея. В Феодосии — 3 14 батальона, казачий полк, батарея. В Арчине (в резерве) — 4 батальона (Московский пехотный полк), казачий полк, Донская батарея. Всего в районе Керчи было 101/2 батальона пехоты. 3 казачьих полка, 3 артиллерийские батареи. Гусарский полк перемещался в Kapacv-Базар. Общее командование в регионе переходило в руки атамана Хомутова.

Параллельно Меншиков приступил к созданию отряда для противодействия неприятелю в случае высадки в западном Крыму. В его состав включалась 2-я бригада 17-й пехотной дивизии, ожидаемая со дня на день. Для производства инженерных работ к весне подходил к Крыму 6-й саперный батальон.

Место для расположения частей назначалось в районе Бельбека севернее Севастополя. Симферополь оставался связующей точкой. Все дороги в Крыму проходили через него, хотя качество многих оставляло желать лучшего. Пролегая в своем большинстве по глинистому грунту, они были хороши летом, в другое время года делаясь почти непроходимыми. Удачно расположенный на пути, соединяющем все географические точки полуострова, город существенно облегчал при необходимости переброску войск. Чтобы войска могли в любое время последовательно перебрасываться или с запада на восток или с востока на запад, предполагалось для их переброски задействовать необходимое число подвод (для перевозки ранцев). 14 июля Меншиков просит об этом (для получения финансирования оплаты гужевого транспорта) Николая I и получает разрешение.

В июне русские расположились лагерем у Качи. Тарутинские и бородинские егеря стали первыми его постояльцами: «13 июня 1854 я выехал из города и расположился на северной стороне, где были 2-я бригада 17-й дивизии с 4-й и 5-й легкими батареями нашей артиллерийской бригады и батарея конной артиллерии 2-й бригады 6-й кавалерийской дивизии, которые стояли лагерем на реке Каче. Наш лагерь был приблизительно в двух верстах от деревни Учкуевки. Оттуда открывался вид на Черное море, и я имел удовольствие впервые принимать морские ванны. С высот выше деревни мы могли видеть неприятельские корабли, совершавшие разведку. Мы использовали время для того, чтобы обсудить достоинства, храбрость и былые деяния наших врагов».

Вскоре к ним присоединились стрелки 6-го стрелкового батальона (командир батальона майор Аминов 2-й).

Командир Тарутинского егерского полка, генерал-майор Волков, как и его коллега командир волынцев, тоже не терял время даром. Но в отличие от полковника Хрущёва он не стал тратить его на изучение местности, а развернул активный бизнес на продовольствии, весьма преуспев в нем, приобретая за счет полковой казны продукты более дешевые, часто уже непригодные к пище. Солдаты терпели, но почти каждый день из-за плохого качества продуктов по нескольку человек жаловались на боли в желудке.

5 августа генерал-майор Александр Семенович Щелканов получает приказ срочно следовать со своей бригадой на Альму. 17 (29) августа бригада (Владимирский и Суздальский пехотные полки) присоединяется князем Меншиковым к 16-й пехотной дивизии: «…шестнадцатая дивизия вступила в Крым недели за две до высадки неприятеля…».

Владимирский пехотный полк, прибыв после длительного форсированного марша из Молдавии в Крым, расположился у деревни Бурлюк, неподалеку от морского берега. Владимирцы и суздальцы совершили переход в хорошем темпе. Как писал со слов нижних чинов А.Ф. Погосский: «Шли мы почти без дневок. Переходы были для старого солдата впору, а молодежь истомлялась порядочно, пока втянулась да привыкла». Другой придет на ночлег и норовит поскорей сапоги долой да на бок — первое средство обезножить. Разумеется, за этим глядели строго, а все-таки многие перепортили себе ноги. Из старых же солдат у нас было немало таких ходоков, что могли ходить без меры и числа; капитан всегда отличал этих скороходов. Офицеры шли с нами пешие, никто не ехал».

Марши действительно были делом трудным и изматывающим. Военный врач А.Спицын в своих воспоминаниях дает одно из лучших его описаний.

«…Я застал полк в походе на Крым. Военный поход того времени был чрезвычайно своеобразен. В одно время с нами шли из царства Польского две пехотные дивизии и 7-я кавалерийская. Шли поэшелонно, по 2 батальона в каждом. Обыкновенно выходили с ночлега часу в 6-м утра, делая переход от 25 до 30 верст. Где-нибудь в половине перехода делался привал, на котором офицеры большею частью завтракали, т.е. пили водку и ели остатки вчерашнего обеда, или насыщались какими-нибудь закусками: колбасой, ветчиной, вареными яйцами и пили чай. Солдатам же на привале ничего не давалось: они должны были довольствоваться куском хлеба или сухарями, размоченными в воде. Впрочем, иные запасались откуда-то водкой. Когда же появилась у нас в войсках холера, то было предписано отпускать на привале по небольшой порции водки на каждого солдата.

Отдохнув на привале от полутора до двух часов, мы шли дальше и приходили часам к 12-ти на следующий ночлег. Шли два дня подряд, а на третий была дневка. На ночлег сейчас же давался солдатам обед, который заготовлялся посланными вперед кашеварами.

Обед состоял из щей или похлебки с крупами, полфунта мяса и небольшой порции водки. Обыкновенно за полком тянулся казенный обоз, но так как его было недостаточно для поднятия всех полковых тяжестей, то кроме того брались обывательские подводы, которых отпускалось на полк по 100 штук. Несчастные подводчики страшно бедствовали: во-первых, они отрывались от работы в самое нужное время, лошади были у них изнуренные. Так как войска по этой дороге шло довольно много, то подводы сгонялись полицией верст за 50 и более. Вместо денег подводчикам выдавались печатные квитанции стоимостью по 75 копеек каждая, но так как придорожные крестьяне за эти квитанции ничего не давали, то подводчики часто везли тяжести на некормленных лошадях и сами голодали. Больные везлись с полком в лазаретных фургонах. Трудно было выдумать что-нибудь неуклюжее и неудобнее этих фургонов для перевозки больных».