– В чем дело? — насторожился Пестель.

– Главарь террористов, которые во время моего отпуска нападали на институт на Гавайях, поминал Пёрл-Харбор. Говорил: «У нас будет свой Пёрл-Харбор». Уж не эту ли операцию он имел в виду?

– А что такое «Пёрл-Харбор»?

– Ты что, инглиш не знаешь? Это Жемчужная бухта на Гавайях. В тысяча девятьсот сорок первом японцы разбомбили там американский флот. — Тимофей увидел изумленное непонимание в глазах начальника и пояснил: — Это было не в нашем мире.

– А в каком?

– Потом расскажу. Не бери в голову. Тут ключевые слова: «свой Пёрл-Харбор».

– Ну ладно. Так, может быть, акция на Гавайях и нынешняя операция — звенья одной цепи?

– Не исключено. В любом случае, Васильич, надо объявлять ЧП и привести в боевую готовность всю нашу военную авиацию и флот. Готовится не пакость, а мощное нападение с воздуха и моря. Нужно предупредить Гавайи и Росс — удары могут быть и там. Но здесь-то будет точно!

– Хорошо. Я докладываю Председателю и в соответствии с полномочиями начальника Службы безопасности объявляю ЧП. Лично займусь флотом. Ты, Тимофей Никитич, свяжись с командующими ВВС и ПВО. Обеспечьте перехват атаки крылатых ракет и авиации. И не забудь про встречу имперского «экрана». Давай действуй!

4.

В 12.00 дня по Шелихову, или 0.00 по Москве, в двухстах милях к юго-востоку от острова Кадьяк всплыли три подводных авианосца высшего класса, и в воздух один за другим поднялись восемнадцать истребителей-бомбардировщиков F-126, несущие каждый по четыре крылатых ракеты AGM-109P MRASM. Спустя несколько минут с палуб авианосцев взлетели шесть истребителей и направились навстречу приближающейся к Аляске группе во главе с имперским экранолетом. Эти события немедленно зафиксировал висящий над Русским океаном геостационарный спутник, и видеокадры тут же попали на экраны Службы безопасности РАК, Службы охраны высшей администрации и Министерства обороны СНЕГа. В соответствии с расписанием действий по сигналу ЧП.

– «Маразмы» пущены в двенадцать двадцать, — сообщил ведущий оператор НБ ПВО дежурному офицеру. «Маразмами» на своем слэнге военные называли американские крылатые ракеты. — Количество — тридцать шесть, курс — Шелихов. Время подлета — тридцать две минуты.

Информация ушла в Штаб ПВО, а оттуда в Центр радиоэлектронной блокады поступил приказ: в 12.40 включить блокаду на полную мощность. «Своим» перейти на защищенное управление.

– Внимание! — объявил один из операторов. — Вижу два гражданских экранолета. Идут параллельным имперской группе курсом с опережением в десять минут.

– Вот черт! — выругался ведущий. — Это же гостевые, на юбилей. У них нет защищенного управления. Пусть немедленно поворачивают на северо-запад!

– Поздно! Они вошли в зону РЭБ.

– Грохнутся ж! — Ведущий торопливо набрал на пульте номер. — Служба безопасности? На связи Центр РЭБ, старший по смене Анкудинов. Мне Тараканова! Срочно!.. Тимофей? Это Анкудинов. Два гражданских «экрана» вошли в зону.

– Вижу, — отозвался Тараканов.

– Через три минуты включение защиты. У них выйдет из строя вся электроника, на ручном они не дотянут и упадут! Что молчишь?

– Думаю. Спектакль с имперскими придется отменить.

– Да он и так юсовцам не пригодится. Шесть их «ястребов» против наших четырех плюс «экран». Нормально.

– Конец связи, — сердито сказал Тимофей и переключился на свою эскадрилью. — Ребята, имперские справятся без нас, наша задача — спасти гражданских. По три «сушки» на «экран». Делай, как я.

Тимофей связался с командирами экранолетов и приказал идти на снижение в сторону берега с углом наклона глиссады до двадцати градусов.

– Электроника будет вырублена через полторы минуты. Переходите на ручное управление и ничему не удивляйтесь. УНГ после перехода на ручное от четырех до двух градусов.

За минуту экранолеты успели снизиться до восьмисот метров. Береговая полоса, на которую приходилось садиться, широкой серо-желтой лентой опоясывала заросшие тайгой возвышенности природного парка Аникачак. До нее оставалось не больше десятка километров.

Центр РЭБ включил свои генераторы точно в указанное время. «Сушки» автоматически перешли на защищенный режим. Гражданские экранолеты на паузе между потерей автоматики и переходом на ручное управление затрясло, но пилоты удержали машины от сваливания в «штопор». Однако их усилий могло хватить ненадолго, максимум на две-три минуты. У этого типа экранолетов ручное управление предполагалось лишь в экстремальных условиях. Впрочем, они сейчас и попали в такие условия.

На двухсотметровой высоте Тараканов повторил команду «делай, как я», осторожно поднырнул под левое крыло экранолета так, чтобы не смять свое хвостовое оперение, и как бы «прилип» под ним, принимая на «сушку» тяжесть лайнера и переведя свои двигатели на вертикальную тягу. Первый его ведомый повторил маневр под правым крылом. Второму ведомому пришлось решать задачу посложней — он должен был «прилипнуть» под хвостом и отрегулировать тягу так, чтобы не завалить «экран» на нос.

Тимофей перевел дух — вроде бы все штатно. Молодцы ребята! — подумал о своих и попытался найти взглядом второй экранолет. Не нашел и вышел на связь:

– «Первый» «второму»: как приняли груз?

– Груз приняли, — почти с кряхтеньем отозвался командир второй тройки. — Только слишком тяжел. Тянем на максимуме.

– Держитесь, ребята! На минимальной высоте уходите, иначе вас раздавит.

Тимофей и сам ощущал тяжесть огромной машины, как будто тащил ее на собственной спине. Трещало бронестекло фонаря, самолет проседал, опираясь на ревущие из сопел огненные струи, индикатор горючего, трепеща, неумолимо приближался к красной линии.

До береговой полосы оставались десятки метров. Тимофею казалось, что он уже различает отдельные камешки гальки. Скорость спуска сошла на нет… Еще немного, еще чуть-чуть, последний бой, он трудный самый… — мелькнуло в голове…

– Уходим!..

Однако уйти Тимофею не удалось. Экранолет внезапно выпустил закрылки, заклинив хвост таракановской «сушки», накренился на левое крыло, разворачиваясь вдоль берега, и рухнул на землю. Крыло с заклиненным самолетом оказалось в воде. Бронестекло фонаря выдержало, вода не проникла в кабину, но Тимофей от удара потерял сознание.

Тем временем события на боевых направлениях происходили своим чередом.

Крылатые ракеты на высоте десять-пятнадцать метров достигли залива Кука, когда поле РЭБ накрыло их и две тройки F-126, идущие следом. Тридцать шесть ракет разом «клюнули» носом и в одну секунду скрылись под водой, не взорвавшись: взрыватели также работали на электронике. Самолеты падали дольше, так как шли на пяти тысячах метров. Летчики смогли спастись, благодаря чисто механическим катапультам, а машины грохнулись в тайгу, устроив красочное огневое зрелище. Остальные двенадцать успели развернуться и уйти, но на подлете к авианосцам оставшиеся под их крыльями двадцать четыре ракеты неожиданно сорвались с подвесок и в считаные секунды разнесли в клочья один из авианосцев. Второй уцелел и принял на палубу все F-126, пилотам которых теперь предстояло объяснить причины таких своих