– Ну и погода! У вас что сейчас – зима? – спросил он, по привычке забрасывая чемодан на заднее сиденье.

– Вообще-то осень, сэр, – пояснил водитель. – А этот снег сейчас же растает. Вам куда?

– Мне в Хилтау.

– Двести двадцать километров. Это стоит денег.

– Сколько?

– Ну… – Таксист закатил глаза, производя расчеты по ему одному ведомой системе. Следует задрать цену повыше, ведь пассажир не местный. Но задирать слишком тоже не стоит, парень очень крепкий на вид, можно запросто по морде схлопотать.

– По одному ранду за километр… – произнес водитель, настороженно глядя на Бена.

– Хорошо, – кивнул тот. – И расслабься, приятель, эта сумма мне подходит.

Таксист тут же заулыбался и предложил Бену на выбор сигареты и леденцы.

Бен выбрал леденцы, потому что курить к двадцати двум годам он так и не научился.

Они поехали по незнакомым Бену местам, и водитель, чувствуя себя должником, рассказывал пассажиру об особенностях местной архитектуры, кухни, традициях, проявляя удивительную для таксиста осведомленность.

– И откуда ты столько знаешь? – поразился Бен, когда они уже подъезжали к Хилтау.

– Так я же был учителем, а потом и директором школы.

– Да ну? – еще больше удивился Бен. – А как в таксисты попал?

– О, это целая история! – Водитель горько улыбнулся. – Прогнали меня. Чуть срок не заработал.

– А за что?

– За растление несовершеннолетних.

– Вот это да! – Бен смерил таксиста оценивающим взглядом. – И как же ты выкрутился?

– Да как – женился. Она была ученицей выпускного класса, и все открылось, когда уже стал заметен живот. Ее родители согласились на брак, а куда им было деваться… Хотя поначалу ее папаша хотел меня пристрелить.

– И что теперь?

– Да все хорошо. У нас уже трое детей. – Таксист улыбнулся. – Плохая история с хорошим концом. Куда в городе-то?

– В гостиницу «Золотой орел».

– Что? – Таксист как-то странно взглянул на Бена.

– А что? – в свою очередь спросил тот.

– Ничего. Это я просто так.

В Хилтау, как ни странно, была отличная солнечная погода. Люди ходили в шортах и черных очках.

– Это из-за моря, – пояснил водитель. – Оно здесь теплое… Ну вот и ваша гостиница.

Таксист развернулся на небольшой площади и притормозил прямо возле парадного подъезда.

Бен дал ему две с половиной сотни и, отказавшись от сдачи, подхватил чемодан и выбрался из салона.

– Разрешите ваш багаж, сэр, – произнес величественный швейцар в мундире с галунами и в фуражке с золотой тульей.

– Пожалуйста, – ответил Бен, позволив взять свой чемодан.

– Следуйте за мной, сэр, – сказал швейцар и, развернувшись, стал подниматься по ступенькам.

То, что увидел при этом Бен, лишило его дара речи. Вся задняя часть мундира важного швейцара, мягко говоря, отсутствовала. На его спине красовались легкомысленные перекрещивающиеся ремешки, а голый зад прикрывала лишь тоненькая тесемка.

Оказавшись перед дверью, Бен, лихорадочно ища объяснение сему странному факту, взглянул на вывеску. Под гордым названием «Золотой орел» находилась официального вида латунная дощечка с надписью:

«Штаб Комитета социальной адаптации прогрессивных геев и лесбиянок».

В триста семнадцатом номере отеля Бен прожил полтора дня и почти безвылазно сидел в комнате, не высовывая носа даже в коридор, где на него мгновенно устремлялись полные вожделения взгляды местных завсегдатаев.

На второй день, после обеда, который Бен заказывал прямо в номер, в его дверь тихонько постучали.

– Кто там? – спросил Бен.

– Я ваш сосед снизу. Кажется, у вас протекает.

Судя по всему, это был пароль, сообщить который Бену генерал Шостак так и не смог. Он его забыл.

Бен подошел к двери и, осторожно открыв замок, пропустил в номер незнакомца в черных очках.

– Уф, наконец-то! – облегченно выдохнул тот. – Мне нужно немедленно прополоскать рот. Где у вас ванная?

– Ванная? Ванная там.

Незнакомец трусцой помчался в указанном направлении и спустя пару минут вышел к Бену.

– Специальный полицейский агент Шнапс, – представился он.

– Аффризи, – в свою очередь ответил Бен и пожал Шнапсу руку.

– Этот дурдом какой-то! – Полицейский снял очки, покачал головой и присел на жесткий диван. – Еду в лифте, вдруг заходит какой-то бородатый здоровяк и, обхватив меня, целует взасос. С вами здесь такого не случалось?

– Я не выходил из номера.

– Разумное решение. – Шнапс снова покачал головой и дотронулся до губ пальцами. – Кажется, у меня губы распухли. Или нет?

– Все в порядке. Ничего не заметно. В этом отеле штаб-квартира какого-то комитета «голубых».

– Вот-вот, – кивнул Шнапс. – А когда я выходил из лифта, двое других придурков стали хватать меня за ягодицы… Я, конечно, при оружии, но так просто поддаться на провокацию не мог. Вы же понимаете.

– Конечно понимаю. Когда мы уезжаем?

– Мы летим на судне компании «Крис-Рио», в первом классе. Лайнер стартует через четыре часа, время в пути – пятьдесят шесть часов.

– Скорее бы все это кончилось. Я уже устал от дороги, – признался Бен. – Мы вообще куда полетим?

– Что? – спросил Шнапс, находясь в плену своих мыслей.

– Куда летим? Пункт назначения какой?

– Биржевая столица – Шинстоун, на планете Блике… Хотя это секретная информация.

– Разумеется, я никому не скажу, – усмехнулся Бен и, открыв холодильник, стал выбирать для себя что-нибудь прохладительное.

– Подумать только, – глядя куда-то в окно, произнес Шнапс. – Мне и в голову не приходило, что мужчины могут так целоваться… Так страстно, так горячо… Как вы думаете, это оттого, что он бородат, или все мужчины так целуются? – неожиданно спросил Шнапс.

– Успокойся, приятель, – сказал ему Бен, которого начал раздражать этот разговор. – Сейчас ты выпьешь безалкогольного пива или лимонной воды со льдом, и все как рукой снимет.

Последний отрезок пути до конечного пункта Бен преодолел на пределе терпения.

Шнапс то и дело стучался в дверь его каюты, чтобы поделиться очередными мыслями по поводу поцелуев между мужчинами. А когда они спускались в ресторан, полицейский агент провожал взглядом каждого бородатого, а потом, сидя за столом, постоянно жаловался Бену, что какой-то бородач на него смотрит.