буквально оглушал своей скорбной тишиной. Она ощущалась как сильный порыв ветра, что лишает возможности дышать. Она затекла в уши, заполнила их так сильно, что даже звон как будто бы прошёл. Здесь бывало тихо по-разному, но так — никогда. Даже ступени не скрипели под ногами. Сущности будто бы и вовсе забыли, что живы. Или наконец умерли?.. Жаль, не было времени, чтобы проверить.

— Как ты мог? — раздалось где-то вдалеке. Ынбёль вздрогнула и оглянулась, но никого не увидела. Джебедайя явно говорил не с ней.

Ынбёль слышала голос Джеба во многих ситуациях. Злой Джебедайя, добрый Джебедайя, грустный Джебедайя — она знала их всех, но то, что она слышала сейчас, не было похоже ни на кого из них. Это был уничтоженный Джебедайя. Джебедайя, у которого забрали больше, чем он мог отдать.

— Тебя снабдили предсказаниями, а ты…

— Я хоть раз предсказывал то, что могло бы не случиться? — едко ответил Эш. — Вы все, кажется, забыли, что я ведьма чуть дольше, чем Лекси и Перси.

Так и было. Дар Эша представлялся совершенным. Он всегда так ловко вставлял предсказания в беседу, что никому и в голову не приходило, что ему ещё предстоит многому научиться.

А если бы он не увидел будущее, то остался бы здесь?

Если пытаешься выяснить, как работает судьба, то не стоит. И не верь кино. Верь Эшу.

Может, это и не было никакой загадкой. Может, не стоило всегда так верить Эшу. Может, это просто было его способом скрыть ограничение своего дара.

— Однако меня ты удержал, — Джеб стукнул по чему-то деревянному. Что-то упало и разбилось.

— А, то есть не надо было?

— Я хочу понять, почему ты не попытался спасти остальных.

— Я. Не. Мог, — холодно отчеканил Эш. — В голову как раскаленные прутья лезут. Я ничего больше не вижу, ясно? Остались только предчувствия.

Возможно, наберись Эш смелости подобно Эр-Джею, он бы сотворил своё самое важное предсказание. Что-нибудь на уровне Нострадамуса, что-то действительно великое. Возможно, он бы умер сразу, как закончил говорить.

Ынбёль чувствовала чужое сожаление в груди. Она точно знала — её дух хотел бы этого. Как и говорил Верховный, её духу плевать, сколько жизней и перерождений потребуется, чтобы обрести настоящую силу.

Комната Лекси и Перси потянулась к Ынбёль сама, словно какая-нибудь чёрная дыра. Ынбёль смогла различить тихие вздохи и всхлипы лишь у самой двери.

Она вошла, стараясь не создавать лишних звуков. Ощущение было отвратное. Будто бы она виновата просто в том, что существует.

Кровати были сдвинуты друг к дружке прямо посередине комнаты. Со стен стекало что-то вязкое и призрачное. От привычного светлого робкого уюта не осталось и следа.

Перси лежал на кровати. Лекси сжимала его руку и смотрел на него, отворачиваясь только чтобы смахнуть слёзы. Старалась быть сильнее, чем могла.

Её лицо больше не светилось. Оно посерело настолько, что напоминало туманное утро.

Ынбёль подошла к кроватям и наконец смогла рассмотреть Перси. У того была перемотана голова и половина лица. На открытой коже растекалось ожоговое месиво — страшно было представить, какой ужас скрывался под повязками. Перси был в сознании, но явно не в этой реальности. Здоровый глаз бездумно смотрел в потолок. Веко изредка и очень медленно опускалось.

— Живой, — тем не менее облегчённо вздохнула Ынбёль.

— Он ушёл, — отозвалась Лекси. — Наверно, потому что больно.

— Но он…

— Знаешь, — прервала Лекси. — Когда я говорила тебе о замысле, я имела в виду наш замысел. Общий.

Грудь Перси едва заметно поднималась и опускалась.

— Мне жаль, — соврала Ынбёль. — Я хотела с вами дружить, — призналась следом. — С тобой больше всех.

— Мне тоже жаль, — вздохнула Лекси. — Что я в тот день достала тебя из зеркала. Останься ты там, ничего бы этого не произошло.

— Лекси…

— Ты должна понимать, — снова перебила она. — Отныне ты жива только потому, что мёртвой опаснее. И когда Перси очнётся… — Лекси прижала его пальцы к губам. — Я убью Эллиота.

От девочки, что роптала о смерти Бао Мина, не осталось ничего. От подруги, наполненной любовью и искренним сожалением, тоже.

— Уверена, что Крис хочет не меньше, но это сделаю я. Я вырву ему глаза и буду бить так сильно, что он сам захочет умереть. Тебя мы посадим на цепь. Кормить не будем. А потом, когда ты обезумеешь от голода, я скормлю тебе его глаза. Перси это порадует после всего.

— Я не хотела, чтобы так вышло.

— Этот ковен был моей дружбой и любовью. Ты всё уничтожила, — и Лекси отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

Ынбёль услышала в её словах то, что на тот момент осознать ещё не могла. Но не знала, как скоро всё поймет.

Она хотела сказать что-то ещё. Мысль металась в больной голове, но она никак не могла за неё ухватиться, чтобы озвучить. Там было что-то про любовь и дружбу, что-то о дорогих людях и благодарности. Большой благодарности и единственной дружбе. Но как Ынбёль ни старалась, сказать ничего он уже не могла. Всё было уничтожено.

— Позови его, — прохрипела она, зная, что это последнее, что она может сделать для Лекси. — Эллиот вернулся, когда я его позвала.

Дверь скрипнула, а затем Ынбёль резко дёрнули в коридор.

Крис был весь в синяках и ссадинах. Глаз заплыл. До него очередь исцеления ещё не дошла.

Он схватил Ынбёль за шкирку и потащил вниз, не давая даже толком подняться. Страха всё ещё не было. И, наверное, никогда больше не будет. Ынбёль отбила все колени о ступеньки так, что едва могла стоять, когда они спустились.

От гостиной остались обломки. Каждая стеклянная вещь была разбита, половицы вывернуты, а гарь и кусочки лиц смешались в одну слизь. С потолка капало.

Крис не останавливаясь прошёл по разномастным ошмёткам и толкнул Ынбёль в плечо — так сильно и беспощадно, что равновесие пошатнулось. Ынбёль упала на четвереньки рядом с угольком. Уголёк был размером с Эр-Джея и, в общем-то, не надо было гадать, что происходит.

Электрическая магия очень сильна и опасна. Она способна делать с ведьмами то, что обычный огонь делает с людьми. Уничтожать. Эр-Джей знал это наверняка, чувствовал бессознательно, потому так боялся своих сил.

Получается, не зря.

— Верни его. Сейчас же.

— Это ничего не решит, — неожиданно твёрдо сказала Ынбёль. Она и сама не понимала, откуда взялась эта уверенность. — Эр-Джей отдал душу духу, а дух отправился на перерождение. Ведьм нельзя вернуть, и ты это знаешь.

Для ковена нужны семеро. Поэтому Ынбёль пугали и мучили, но не давали убить себя. Умрёт