Море, скрытое в темноте, такое незнакомое, чужое, сегодня непривычно пугало Кайла. Полукровке казалось, что оно подкрадывается в темноте, как жуткое чудовище, огромное и беспощадное, и жаждет проглотить их, заключив навеки в своё ненасытное чрево. Что ему стоит накрыть их волной и утащить прямо туда, в ужасающую Бездну? И никто никогда не найдёт двух беглых рабов.

– Море… Ты слышишь, Кайл? Море поёт! Оно поёт о свободе.

Он не слышал. Море ревело. Яростно и исступлённо. Море шипело и угрожало. Это он слышал. Сердце его сжималось с каждым новым плеском волны. Но назвать это песней?

Даже своим маленьким разумом мальчик понимал, для того чтобы услышать в этих страшных звуках восхитительную песнь, нужно быть лэмаяром…

Настоящим, а не таким, как он.

Истинный «сын моря» никогда не испугается этих неистовых солёных вод!

Он с горечью осознал, что он не такой, каким должен быть. Даже с матерью, бесконечно любящей и любимой, их разделяла целая пропасть. А её народ?

Но разве мог он огорчить её хоть чем-то, особенно теперь, когда она была так счастлива, опьянённая внезапно обретённой свободой.

– Да, я слышу, мама, – тихо молвил полукровка и вздрогнул испуганно.

На фоне неба, из беспросветной тьмы, вдруг проступил ещё более чёрный, пугающий силуэт скалы, уходящей далеко в море. Вырвавшись из липкого плена тяжёлых туч, на миг в небе сверкнула бледным диском почти полная луна. И причудливая скала, даже при свете дня напоминавшая птицу, сейчас, в призрачном лунном сиянии, показалась Кайлу гигантским чёрным вороном, что замер на прибрежных камнях, растопырив крылья и задрав голову с раскрытым страшным клювом, будто разглядывая что-то в вышине или намереваясь склевать редкие звезды.

– Почти пришли. Там нас ждут. Скорее, сердце моё! Бежим!

Анладэль снова бросилась вперёд, не в силах сдерживать себя в двух шагах от спасения. Кайл семенил следом, едва поспевая за ней, проваливаясь в рыхлый вязкий песок.

– Анладэль!

Оклик прозвучал совсем рядом. И лэмаяри замерла, всматриваясь в темноту.

Высокий силуэт появился из-за гигантского валуна, и мальчик отступил боязливо за спину матери. Но шедший им навстречу не был морским чудовищем или духом тьмы.

– Дэриаль! – выдохнула Анладэль, бросаясь на шею высокому незнакомцу.

Кайл почувствовал, как выскользнула его крошечная ручка из её тёплой нежной ладони, и он остался совсем один в этой студёной, пугающей ночи.

– Ты смогла! Моя родная, ты смогла! Ты убежала от них!

– Увези меня отсюда! Увези нас!

Голоса во тьме мешались с шумом волн.

Кайл испуганно замер, озираясь по сторонам, ему почудился какой-то шорох совсем рядом. Может это бродит кто-то из лэмаяр… Страх сдавил горло, ноги приросли к земле.

– Мама… – сдавленно прошептал он осипшим голосом.

– Это ещё что?

Услыхав едва различимый зов полукровки, Дэриаль отпрянул от своей лэмаяри, оглядываясь.

– Это он! Мой сын. Кайл, иди сюда! – позвала Анладэль нежно и горделиво. – Мне удалось выкрасть его. Теперь мы можем уплыть все вместе. Ты увезёшь нас, милый мой?

– Да ты умом повредилась, там, среди этих проклятых смертных! – воскликнул Дэриаль, и в голосе его было столько горечи и отвращения, что Кайл невольно сжался, прячась за мать. – Зачем ты его потащила с собой? Оставь этого выродка здесь! Ноги его не будет на нашем корабле! Анладэль, они там опоили тебя, что ли? Это сын человека, который убивал твой народ! Твоих братьев, твоей матери больше нет из-за него! Ты сама… Посмотри, что он с тобой сделал! А ты тянешь за собой этого ублю…

Звонкий хлопок пощёчины разорвал ночную тишь.

– Он – мой сын! Мой! Ещё одно слово, и ты пожалеешь о том, что нашёл меня! – процедила сквозь зубы Анладэль.

– Я уже пожалел! – выплюнул ей в лицо лэмаяр. – Лучше бы мы считали тебя погибшей! Ты предала наш народ! Ты предала меня!

– Так брось меня тут! – не сдержав слёз, закричала «дочь моря». – Если я твой позор и бесчестье! Зачем ты спасаешь меня? Я без сына никуда не уйду! Или ты нас обоих забираешь на ладью, или я сейчас же возвращаюсь в замок. И будь что будет!

– Ну уж нет! – Дэриаль схватил за руку развернувшуюся к нему спиной женщину. – Этому не бывать! Ты и вправду безумна. Но это поправимо. Я не оставлю тебя здесь. Я знаю, что делать. Я поступлю, как должно. И потом ты мне будешь благодарна. А теперь… Прости, Анладэль!

– Эй, что ты задумал? – насторожилась лэмаяри. – Что ты делаешь? Нет, Дэриаль! Не смей! Пусти меня! Отпусти! Нет!

– Мама, мама! – заревел в голос Кайл, различив в темноте, что рослый незнакомец скрутил сопротивляющуюся из последних сил Анладэль и потащил её прочь.

В тусклом лунном свете у левого «крыла» каменного «ворона» на чёрных бархатных волнах качалась сказочная лэмаярская ладья.

– Мама! Мамочка! Пусти её, пусти!

Мальчик бежал следом, цепляясь за одежду бессмертного и матери. Замёрзшие пальчики соскальзывали, он падал, снова вставал, снова бежал, падая, крича, захлёбываясь слезами.

Анладэль тоже не думала сдаваться... Она кусалась, извивалась змеёй, брыкалась и, так же как её сынишка, кричала, плакала, выла в отчаянии.

– Пошёл прочь! – рычал Дэриаль, одновременно пытаясь удержать свою добычу и оттолкнуть путающегося под ногами мальчугана. – Прекрати, Анладэль! Это всё ради тебя! Отцепись от меня, полукровка! Ступай к своему треклятому отцу!

Споткнувшись в темноте, Дэриаль растянулся, едва не придавив мальчишку. Лэмаяри выскользнула из его рук, подхватилась, готовая броситься наутёк, но мужчина вцепился в её ногу. Они покатились по мокрому песку, барахтаясь в нелепом противостоянии.

Кайл с криками прыгал вокруг, колотил обидчика маленькими кулачками.

– Я сейчас сверну шею этому отродью! И всё решится само собой… – зарычал Дэриаль, одной рукой пытаясь удержать «дочь моря», а другой схватить шустрого мальчонку.

– Не смей! Не смей его трогать!

Анладэль вцепилась зубами в сжимавшую её руку, хватка ослабла.

– Беги, Кайл! Беги! – закричала она, сама бросаясь следом.

Куда было бежать в беспросветной ночи?

Дэриаль настиг их через несколько шагов, снова вцепился в Анладэль, как гадкий паук!

– Любимая, уймись! Я хочу тебе только добра.

– Отпусти меня! – рыдала лэмаяри. – Отпусти! Я останусь здесь! С моим сыном!

– Мамочка, не бросай меня! – ревел в голос её сынишка.

За всей этой безумной кутерьмой они не заметили, как у «птичьего