Городские партизаны знают, что делают. Ну или думают, что знают. Они говорят от имени народа. Они устраивают народный террор. Они организуют этот самый народ согласно революционным наставлениям и рекомендациям авторитетных товарищей, отпечатанных на хорошей непромокаемой бумаге. Функционирование огромной мясорубки под названием «Народно-освободительная армия Шеридана» не прекращается ни днем ни ночью.

Контрольный чип у нас зовут «стукачом». Крохотная капсула вводится всем жителям Шеридана в течение трех последних лет. Сразу по достижении четырнадцати лет. Если полицейская проверка не показывает присутствие чипа в запястье, нарушитель может схлопотать солидный по нашим меркам штраф. Повторное нарушение – год принудительных работ. Император таким образом пытается контролировать население планеты. Власти надеются, что с помощью системы спутникового слежения и глобальной идентификации им удастся справиться с проблемой городских партизан. И с организованной преступностью. Единственное, к чему привели такие изменения, – это то, что у герильос стали пользоваться спросом мальчики моложе четырнадцати.

Если бы деньги, что тратит Император на впрыскивание под кожу миллионов «жучков», пустить на закупку продовольствия, то трущобы Сан-Антонио наполнились бы диким количеством страдающих от ожирения. Один только спутник, говорят, стоит несколько миллионов кредитов. Я даже не могу представить, сколько это – несколько миллионов кредитов. Я никогда не держал в руках более десяти.

Процедура имплантации проста и безболезненна. Ее проводят вместе с выдачей гражданского удостоверения. Равнодушный полицейский офицер подносит блестящий пневмопистолет к твоей руке, пшик – и все. Капелька металла прочно сидит под кожей.

Тысячи сканеров реагируют на нее каждый день, отмечая наши перемещения. В супермаркетах, лавочках, банках, полицейских участках. Даже в жилых секторах есть датчики. Неприятное чувство, что за тобой все время наблюдают, быстро притупляется. В конце концов, в Сан-Антонио трудно уединиться. Ты все время на виду. Какая разница, когда на тебя смотрит одной парой глаз больше?

Это кажется странным, но для герильос тотальная слежка не помеха. То ли они научились экранировать свои датчики, то ли подделывать, но случаев задержания полицией кого-то из партизан я не припомню. Скорее всего, они этих чипов просто не носят. Или каким-то образом удаляют.

Вообще полицейские не такие идиоты, чтобы за просто так связываться с городскими партизанами. Все знают, сколько проживет коп, поднявший руку на члена НОАШ. И сколько проживет его семья. Иногда полиция все же проводит карательные рейды и облавы на подземных уровнях. Да и то в масках и под контролем Имперской службы Безопасности. То ли герильос знают о готовящихся акциях, то ли им просто везет, но облавы обычно заканчиваются впустую. Бывает, отряды копов попадают в хорошо организованные засады. Чего-чего, а стрелять из-за угла и в спину герильос мастера. А копы очень не любят, когда по ним стреляют в упор. И потому на некоторых уровнях полиция не показывается по нескольку лет. Датчики системы слежения там почему-то давно не работают.

Когда однажды вечером в тамбуре лифта ко мне протиснулся мой бывший одноклассник Антонио и сообщил, что со мной хотят потолковать о важном деле очень серьезные люди, мне сразу показалось, что Имперская армия – не самый худший из вариантов.

– …Не нужно на меня смотреть, Артур, – предупреждает голос за спиной. Голос спокоен и доброжелателен. Как у капеллана.

– Хорошо, сеньор.

Смотрю в выщербленный тысячами ног пол под ногами. Двое ненавязчиво сжимают мои бока, не давая уйти в сторону или повернуться. Через тонкую ткань комбинезона чувствую тепло их тел. От них не слишком хорошо пахнет. Приходится терпеть.

– Ты знаешь, о чем мы с тобой хотим поговорить? – Голос делает ударение на «мы».

– Нет, сеньор.

Ручеек толпы обтекает нас. Никому нет дела, что тут происходит. Может, грабят кого-то. Или убивают. А может, пара-тройка друзей встретились и решили поговорить. Всем наплевать. В Сан-Антонио любопытство – ненужное чувство.

– Тебя рекомендовали кандидатом в нашу ячейку несколько товарищей. Что ты думаешь об этом?

– Я… не знаю, сеньор. Я об этом как-то не думал. Я просто ищу работу. – Горячие бока стискивают меня плотнее. Прижимают к стене. От кислого запаха их тел становится трудно дышать.

– Правительство не имеет никакой альтернативы, кроме как быть причастным к проведению репрессий. Полицейские облавы, обыски в квартирах, аресты невинных людей и подозреваемых, облавы делают жизнь на Шеридане невыносимой. Имперская диктатура осуществляет массовое политическое преследование. Политические убийства и полицейский террор становятся привычными, – говорит голос.

Я не понимаю ни слова. Словно человек за спиной говорит на другом языке. Понимаю только, что мне отчаянно хочется жить. Что-то подсказывает мне, что война за светлое будущее затянется надолго.

Молчание затягивается. Типы по бокам угрюмо сопят. Крутят черными кудрявыми головами. Они что, прямо на помойке питаются? Струйка холодного пота стекает между лопатками.

– Ну так что ты решил? – наконец интересуется голос.

– Сеньор, я сын простого рабочего. Я не разбираюсь в политике, – лепечу я в шершавый бетон.

– Это не беда, – успокаивает голос. – Тебя научат разбираться во всем, что тебе понадобится. Нам нужны люди, имеющие светлые головы и политическое и революционное побуждение. Тебя ОЧЕНЬ хорошо рекомендовали.

– Конечно, сеньор…

– Скоро ты получишь инструкции и литературу. Человек, который передаст их, назовет себя посыльным от лавочника Розарио. Внимательно изучи их. Никому не показывай. Даже родственникам. С тобой свяжутся. До встречи, товарищ!

Не успеваю выдавить «Да, сеньор», как вдруг понимаю, что остался один. Течение толпы подталкивает меня вперед. Бреду, механически переставляя ноги. Боюсь оглянуться по сторонам и опознать человека, который говорил со мной. Кто их знает, как они воспримут мое любопытство?..

…Я делаю усилие и выныриваю из мрачных коридоров огромного людского термитника. Вонючий воздух подземелья кажется мне свежим. Прихожу в себя. Меня зовут Ивен Трюдо, сержант Корпуса морской пехоты, командир отделения, личный номер 34412190/3254, Третий взвод роты «J» Второго полка Тринадцатой дивизии. Ничего нового про Безопасность я не узнал. По крайней мере, я не буду теперь называть латиносов «черными». Черных среди них мало. В основном мулаты и метисы различных кровей, порой довольно экзотических. Впервые я ощутил, что латиносы не просто кудрявые обезьяны. Такие же бедолаги, как мы. Ничуть не хуже. Правда, придурки несусветные, и имеют их все кому не лень. Но это тоже бывает. Вот со мной, например.

4

На этот раз руки мне не скручивают, а сковывают наручниками за спиной. Воспринимаю это как знак своего возросшего статуса. Тех, кого изымали на допрос до меня, сначала били в морду. Для профилактики. Меня просто выводят из камеры. Конвоир напряжен. Сеньор капитан Кейрош приказал быть внимательным. Без нужды не бить.