Многое из того, что планировалось им сделать для республики, Сулла открыл еще во время своего первого похода на Рим. Перед тем как уехать воевать с Митридатом он провел законы, предусматривавшие расширение власти сената, в том числе передачу голосования не столь демократичным центуриатным комициям, увеличение численного состава палаты, а также обязательное требование получить одобрение сената перед передачей законопроекта в Народное собрание. Цинна, взяв Рим, все эти законы отменил, но теперь они вновь обрели силу и стали частью задуманного Суллой окончательного конституционного урегулирования. К первоначальному ядру своих реформ диктатор Сулла присовокупил пакет новых законов, призванных вернуть сенату главную роль в жизни республики.

А так как для швыряния в сенат бомб то и дело использовались трибуны, Сулла значительно урезал их власть. Изначально задуманная с целью защищать личностные права плебеев, эта должность превратилась в опасный инструмент демагогов и тиранов. Поэтому Сулла не только обязал трибунов получать от сената разрешение, прежде чем представлять тот или иной законопроект, но и отменил их всемогущее вето, использовавшееся по поводу и без повода. Теперь трибун мог налагать вето только в вопросах, касающихся личных просьб о снисхождении. Но еще важнее этих процедурных ограничений было его решение, перекрывающее трибунам дальнейший путь к должностям каких-либо магистратов. Данный запрет гарантировал, что молодые и амбициозные лидеры больше никогда не будут стремиться заполучить этот пост, который раньше считался трамплином в политику, а теперь превратился в тупик.

Обуздав трибунов, Сулла привел в порядок весь перечень республиканских магистратур. Если раньше неписаные правила продвижения по «пути чести» от квестора до консула всегда были расплывчаты и туманны, то он придал им конкретную форму. Кроме того, его стараниями был расширен список офицерских рангов; вдвое, до двадцати, увеличилось число квесторов, а также появились два новых претора. Рим долго тянул с введением новых административных должностей, соответствовавших разросшейся империи. Кроме того, Сулла постановил, что магистрат, прежде чем вторично баллотироваться на любую общественную должность, должен ждать два года, а на один и тот же пост – десять лет. И никакие консулы несколько раз подряд в республике больше избираться не будут.

Не хотел он и повторного назначения наместников. Поскольку теперь ежегодно в должность вступали два консула и восемь преторов, необходимость оставлять человека на посту правителя провинции больше одного-двух лет отпала. Причем к улучшению управления территориями это не имело никакого отношения. Назначение в провинцию обеспечивало доступ к богатствам, связям и власти. Поэтому постоянная ротация чиновников в них никак не помогала их жителям, но зато способствовала поддержанию баланса власти в сенате. Само собой разумеется, что назначения всех провинциальных чиновников теперь тоже контролировал сенат, Народное собрание к этому процессу не допускалось.

Чтобы соответствовать «пути чести», который теперь стал заметно длиннее, Сулла также удвоил состав сената с трехсот до шестисот человек. Как диктатор, он, разумеется, обладал полной свободой назначить заново всех его членов. Поскольку после гражданской войны их в любом случае осталось в живых не больше двухсот человек, он, за время своего пребывания на посту диктатора, регулярно продвигал в палату верных ему офицеров и хороших друзей. Но так как четыреста достойных кандидатов не знал даже Сулла, он, прислушавшись к рекомендациям разных партий, создал целую когорту благодарных сенаторов, верных не только ему лично, но и созданной им новой, реформированной республике.

Назначив всех членов расширенного сената, Сулла теперь мог вернуть себе контроль над судами. Споры, имевшие место во времена Гракхов, теперь будут урегулированы раз и навсегда. Жюри присяжных для постоянных судов будут набираться исключительно из сенаторов. Решение расширить сенат частично преследовало цель обеспечить численный состав, достаточный для отправления правосудия во всех постоянных судах, ныне учрежденных Суллой.

Первым на постоянной основе римляне еще в 149 г. до н. э. создали суд по делам о вымогательстве и получении взяток. Впоследствии учреждались и другие, обеспечивавшие различные нужды: почти наверняка суд по рассмотрению нарушений в ходе выборов и самый знаменитый суд по делам об измене, учрежденный Сатурнином в 103 г. до н. э. Теперь же Сулла предложил подчистить и упорядочить мешанину судебных инстанций, создав на постоянной основе семь судов по рассмотрению дел об убийствах, подлогах и фальшивомонетничестве, нарушениях в ходе выборов, растратах и хищениях, предательстве, личных оскорблениях и вымогательствах в провинциях. Некоторые из них существовали уже тогда, другие были созданы с нуля, третьи после предыдущих воплощений претерпели те или иные изменения. Учрежденный Сатурнином суд по делам о предательстве, первоначально больше напоминавший революционный трибунал, теперь ограничивался лишь немногочисленными, очевидными преступлениями. Революционным трибуналам в республике Суллы было не место.

Свою диктаторскую власть он также употребил для решения извечного и жизненно важного вопроса о распределении земли. После хаоса гражданских войн – и одержанной Суллой окончательной победы – в Италии впервые за тридцать лет появилось множество новых земель, пригодных для заселения. Из-за потрясений нескольких последних лет в стране остались без хозяев огромные пространства, кроме того, Сулла, не скупясь, сурово наказал регионы, выступавшие против него. Свои усилия он сосредоточил на Этрурии, Умбрии и Самнии – неиссякаемых источниках, из которых черпали силы его враги, – в массовом порядке конфискуя там собственность и раздавая ее ветеранам его легионов.

Пакет реформ Суллы преследовал целью вернуть республику к ее корням, в полной мере восстановив ключевую роль аристократии сената, который теперь остался источником практически всей власти. Полномочия трибунов отняли, а Народное собрание в огромной степени потеряло свою независимость. Эквитов и публиканов низвели обратно до ранга вторичной политико-экономической силы, отведенного им с самого начала. Сулла даже попытался провести пакет законов по ограничению расходов на игры, банкеты и личные пышные наряды, но это, как обычно, ни к чему не привело, потому как он и сам то и дело выходил за рамки установленных для него пределов. Но утверждать, что диктатор мысленно застрял в прошлом, было бы несправедливо: он полагал, что учреждает режим для решения насущных проблем, изводящих республику в настоящем, чтобы с помощью реформ избежать их в будущем.

Одним из животрепещущих вопросов, которые нельзя было решить, оглядываясь назад, была судьба италийцев. Обращая взор в прошлое, следовало вернуться к старой конфедеративной иерархии гражданств, но он и не думал нарушать данное когда-то слово чтить их гражданские и избирательные права. Следующий ценз выявил, что количество граждан республики удвоилось, и с этого момента италийский вопрос больше не поднимался. В полном соответствии с опасениями, коренные римляне в значительной мере утратили влияние, в то время как италийцы получили гораздо больше голосов. Ну и что из этого? Причин относиться к уроженцу Лация не так, как к человеку, родившемуся в Пицене, больше не было; мнение римских граждан с добавлением новых голосов не потерялось, а лишь приобрело новую окраску. Рим теперь принадлежал всем.