Его гибель разрушила союз Цезаря и Помпея, и в 40-х гг. до н. э. политические фракции вновь перегруппировались для решающего сражения. Если Помпей объединился с сенатскими оптиматами, то Цезарь опирался на созданную им когорту сторонников популяров и верных ему ветеранов. Перейдя в 49 г. до н. э. Рубикон, Цезарь одолел всех своих врагов и, в свою очередь, тоже объявил себя пожизненным диктатором. В насмешку говоря, что Сулла «не смыслил ровным счетом ничего, если сложил с себя полномочия»[306], он явно не собирался отказываться от диктаторской власти, за что в 44 г. до н. э. его и убила шайка сенаторов во главе с Брутом и Кассием. После Мартовских ид его преемники Октавиан и Марк Антоний[307] объединили усилия, чтобы разгромить остатки Сената, а потом развязали между собой гражданскую войну за контроль над империей. Одолев всех врагов, в 27 г. до н. э. Октавиан переименовал себя в Августа, и Римская республика превратилась в Римскую империю.

В качестве предпосылки для образования империи Августа, вся верховная власть была сосредоточена в руках одного-единственного человека. Центуриатный комиций избрал его консулом, в итоге ему досталась положенная по этой должности власть. Одновременно с этим Плебейский комиций своим голосованием назначил его трибуном, в итоге он узурпировал и эти полномочия. Обладая такой полнотой власти, он мог наложить вето на любую законодательную инициативу и гарантировать себя от физических посягательств. Вдобавок ко всему, сенат наделил его проконсульскими полномочиями во всех провинциях, сделав главнокомандующим почти всех вооруженных сил Рима. Со временем он также стал главой коллегии понтификов, заполучив контроль над храмами и жрецами. Республиканский фасад Август поддерживал весь период своего правления. Каждый год проводились выборы, заседало Народное собрание. Кроме того, он регулярно встречался с членами высшего сенатского совета, создавая видимость равного участия в работе этого органа. И никогда не вводил новую должность «императора» – это не более чем ярлык, который римляне навесили на него позже, подчеркивая фашистский характер высшей власти, если она вся без исключения сосредоточена в одних руках. Сам Август предпочитал называть себя принцепсом – первым гражданином среди равных.

Однако за внешней стороной республиканских ритуалов постоянно праздновала победу монархия, предусмотренная конституцией Полибия. Но в противовес выдвинутой им теории, триумф кесарей совсем не обязательно вызывал реакцию аристократии. Созданная Августом система имперского управления вошла в режим, обеспечивавший ей чуть ли не вечную жизнь. Провинциалы и эквиты при новом порядке процветали, а если пара сенаторов и потеряла свою власть, так что из того? В недрах сената еще теплилась надежда на возрождение Старой Республики, но случиться этому было уже не суждено. Сулла умер в 78 г. до н. э., веря, что смог вдохнуть в нее новую жизнь. Однако все его достижения хоть и могли показаться зарей новой эры, но в действительности стали лишь последними мгновениями света перед тем, как звезда Римской республики закатилась за горизонт.

Выражения признательности, каким бы ни был их перечень, в обязательном порядке надо начать с моей жены Бранди, которой я и без того уже посвятил эту книгу. Когда я встал на этот путь, она сопровождала меня на каждом шагу, выступая в роли неистощимого источника силы, поддержки и любви. Кроме того, я хотел бы поблагодарить своих детей, Эллиота и Оливию, которые все время, пока я писал книгу, вели себя просто замечательно. Надеюсь, когда они научатся читать, результат им понравится. Невероятную помощь, причем не только во время написания книги, но и всю жизнь, мне оказывали родители, Дуг и Лиз Дункан. Без них этот труд никогда бы не увидел свет. Мой успех – их успех.

Этой книги не было бы и без моего литературного агента Рэйчел Воджел, которая позвонила мне в один прекрасный день и спросила, не думал ли я когда-либо заняться писательским трудом. А затем нянчила эту идею с пеленок, пока та окончательно не вызрела, и вела меня вперед по длинному и извилистому пути написания книги, ее продвижения и продажи. О лучшем поводыре по книгоиздательскому миру, нередко трудному и непостижимому, нечего и мечтать.

Кроме того, мне очень повезло попасть к моему редактору Колин Лори из издательского дома PublicAffairs. Она не только с самого начала одобрила этот проект, но и осуществляла профессиональное руководство, давая квалифицированные советы по поводу рукописи, с того дня, когда та представляла собой всего лишь лист чистой бумаги, и до окончательного завершения. Вся остальная команда издательства тоже оказалась поистине фантастической, особенно для автора, публикующегося в первый раз. Заведующая редакцией Кэти Хайглер, специалист по рекламе Кристина Фаццаларо, литературный редактор Билл Уорхоп, дизайнер Линда Марк, координатор по маркетингу Мигель Сервантес и директор по маркетингу Линдси Фрадкофф – работать с этими людьми было сплошное удовольствие. Их стараниями книга стала лучше.

Что касается исследовательской части моей работы, я невероятно признателен Висконсинскому университету, представляющему собой настоящий бастион просвещенного приобщения общественности к знаниям. Для жителей штата широко открыты двери всех его библиотек, он обеспечивает неограниченный доступ к академическим ресурсам, которые в противном случае больше негде было бы найти. Без всего этого мое дело было бы обречено на провал. Предложенная университетом идея создать единую образовательную сеть с участием ученых, государственных служащих и простых граждан представляется одним из самых благородных начинаний за всю историю западной цивилизации. В 1905 г. президент этого учебного заведения, Чарльз Ван Хайз, сказал: «Я буду доволен только когда благотворное влияние скажется на каждой семье штата». За всех говорить не стану, но лично на мне это благотворное влияние сказалось точно.

Помимо прочего, я в неоплатном долгу перед сообществом авторитетных ученых и обычных энтузиастов, создавших в Сети базы данных античных источников – доступных без ограничений и обеспечивающих все возможности поиска. В первую очередь, мне служили опорой Цифровая библиотека «Персей» при Университете Тафтса, Джон Лендеринг и ресурс Livius.org, Билл Тейлер и его архивы LacusCurtius, а также Эндрю Смит и его Attalus.org. Без их усилий все мои потуги были бы напрасны.

Наконец, я хочу сказать спасибо всем слушателям подкастов «История Рима» и «Революции», благодаря которым все это стало возможно. Я всегда буду благодарен вам за то, что вы позволили мне превратить страсть к истории в карьеру историка. Надеюсь, книга вам понравилась.

Все книги о Древнем Риме базируются на собрании дошедших до нас античных литературных текстов (критичные пробелы в которых впоследствии заполнили археология, нумизматика и эпиграфия). Писать на эту тему книгу сродни собиранию мозаики из фрагментов плитки, смешавшихся в беспорядочную, хаотичную кучу после двух тысяч лет восхитительного, но ненадлежащего хранения. Мозаика, охватывающая период со 146 по 78 г. до н. э., зиждется на четырех главных авторах: Аппиане, Плутархе, Саллюстии и Цицероне. В то же время, жизненно важные детали, которых недостает этим источникам, были восполнены другими греческими и римскими историками, учеными и толкователями. Чтобы дать читателю четкое представление о том, как из этих кусочков собирается наше знание о Древнем мире, мы под конец сосредоточили свои усилия на античных литературных трудах. Ниже вы найдете исчерпывающий перечень тех, что использовались для написания каждой главы. Надеемся, это подтолкнет читателя познать радость самостоятельного изучения древних летописцев.