Только идиоты могли остановить свой выбор на таком доме. Теперь он это знает. Какая-то его часть знала всегда. Платная школа на склоне холма со стоянкой на три автомобиля, в другой части города, неудобная для всех. Однако с просторными помещениями. И продавалось здание буквально за гроши, как сказал бы Дес, при условии, что новый хозяин, закатав рукава, занялся бы ремонтом. Манди и занялся, тогда как Эгон предпочитал пролистывать книги в оранжерее. В саду перед домом росли четыре хорошие яблони… ладно, дом не покупают из-за яблонь. Но за домом находился маленький виноградник, и, как только школа взяла бы новый старт, он собирался приступить к производству собственного вина «Шато Манди». И первые несколько бутылок послал бы Джейку.

Над виноградником тянется Тропа философов, он видит ее сквозь ветви яблонь. А над тропой – Хейлигенберг и едва ли не лучшие в Германии леса для прогулок. Если у тебя есть привычка ходить пешком, свойственная далеко не всем желающим выучить английский язык.

А какие тут литературные ассоциации… разве они ничего не значат? Или Карл Цукмайер[102]и Макс Вебер не жили в нескольких сотнях ярдов от этого места? Да и саму улицу назвали в честь Хёлдерлина![103]Что еще, скажите на милость, может требовать от языковой школы молодой, мобильный, поднимающийся по карьерной лестнице руководящий сотрудник корпорации?

Ответ: к сожалению, многого.

* * *

Ключ поворачивается, дверь, когда он нажимает на нее плечом, подается. Он переступает порог, и ноги по щиколотку погружаются в кучу скопившейся на полу рекламной корреспонденции. Он закрывает дверь, стоит в глубоком сумраке: плющ на окнах практически отсек дневной свет, и впервые за многие месяцы позволяет себе вспомнить, как любил этот дом, как вложил в него всю душу, какую испытывал горечь, увидев, что остается и без денег, и без друга. А ведь казалось, что все уже наладилось.

Удивляясь собственной глупости, он бредет по дому, где прошло его столь недавнее прошлое. В центральном холле, где он сейчас стоит, собирались ученики, отсюда, разбитые на группы, расходились по аудиториям. Великолепная лестница залита светом, падающим через цветные стекла фонаря на крыше, и, если светило солнце, человек поднимался по ступеням, пересекая полосы красного, зеленого и золотого. Класс, где он вел занятия, встречает его пустотой: столы, стулья, вешалки для пальто вывезли и продали. Но на доске белеет оставленная им надпись, и он буквально слышит собственный голос, который читает написанное:

Как важный клиент «Бритиш рейл», мы хотели бы принести извинения за наличие неправильного вида снега на железнодорожном полотне.

Вопрос: Кто клиент?

Вопрос: Кто является подлежащим в этом предложении?

Вопрос: Почему это неправильный вид предложения?

Как магнитом, его тянет к любимому месту у окна. Оно на нужной высоте для такой жерди, как он, и вечернее солнце смотрит в окно аккурат в тот момент, когда ты ждешь прихода последней группы учеников.

Довольно грез. Ты пришел сюда не за прошлым…

* * *

Дмитрий говорил, что его деньги дурно пахнут. Теперь выясняется, что так оно и есть. Так лжец ли он?

Хорошо, у аппаратчика центрального офиса не укладывается в голове, как можно отвалить полмиллиона баксов нищему учителю английского языка. Действительно, обычно в бизнесе такого не бывает. Но вполне возможно, что для человека, который продает и покупает корабли, это обычное дело. И не такие уж большие деньги.

Можно допустить, что герр Брандт действительно работает в центральном офисе банка. Но его цепкий взгляд и не сходящая с лица улыбка скорее говорили за то, что жалованье ему платит совсем другое ведомство. И не раз во время нашего диалога у меня возникала мысль о том, а не беседую ли я с продолжателем дела Профессора.

Минут двадцать, а то и больше Манди не останавливает свободный поток мыслей. Многие удивляют его, но такое случается часто. К примеру, почтение, с которым его приняли в банке, почему-то не очень-то радует. И если бы по мановению волшебной палочки он мог перенестись в другое место, то с удовольствием оказался бы в постели с Зарой или в мастерской с Мустафой, помогая ему достроить ко дню рождения матери модель Купола скалы.[104]

* * *

Манди вскакивает и поворачивается. Что-то загремело у его правого уха.

Придя в себя, он широко улыбается, увидев по другую сторону стекла, в шести футах от него, морщинистое лицо старого Стефана, бывшего садовника и работника котельной. Окно подъемное. Манди открывает замок, наклоняется, берется за бронзовые рукоятки, распрямляется, отчего нижняя половина окна скользит по направляющим вверх. Он протягивает руку, старик Стефан хватается за нее и с проворством куда более молодого мужчины залезает в окно.

Начинается разговор, конечно, с пустяков. Да, да, Стефан в полном порядке, его жена Элли тоже, и у сына, которому уже за пятьдесят, все прекрасно, но где был герр Тед, как Джейк, все еще учится в Бристоле? И почему герр Тед так долго не приезжал, все по нему так скучали, и никто в Гейдельберге не держит на него зла, этот маленький инцидент с герром Эгоном давно забыт!

И пока они обмениваются семейными новостями, Манди вдруг понимает, что старик Стефан оказался в саду не случайно.

– Мы ждали вас, герр Тед. Две недели уже знаем, что вы скоро приедете.

– Быть такого не может, Стефан. Я узнал об этом лишь десять дней тому назад.

Но старик Стефан похлопывает по носу согнутым пальцем, дабы показать, какой он проницательный старый гном.

– Две недели тому назад! Две недели. Я сказал Элли. «Элли, – сказал я. – Герр Тед возвращается в Гейдельберг. Он выплатит все долги, как и обещал, вернет себе здание и снова откроет школу. И я буду у него работать. Все уже решено».

Манди пытается не выдать волнения.

– И кто вам об этом сказал, Стефан?

– Ваши оценщики, естественно.

– А какие оценщики? У меня их много.

Старик Стефан качает головой и щурится. Знает, что Манди посмеивается над ним, но соглашается сыграть в эту игру.

– Из компании, которой вы заложили здание, герр Тед. Которая выдала вам ссуду. Сегодня в секрете ничего не утаишь, все всё знают.

– Так они здесь уже побывали? – в голосе Манди слышится раздражение. По тону можно понять, что он ждал оценщиков и недоволен тем, что разминулся с ними.

– Да, все осмотрели. Я проходил мимо, увидел тени в окне, луч фонарика и подумал: «Ага! Герр Тед вернулся. А может, не вернулся и доме орудуют воры!» Я слишком стар, чтобы бояться смерти, поэтому поднялся на крыльцо и забарабанил в дверь. Мне открыл молодой человек. Приятной наружности, с доброй улыбкой, в комбинезоне. С фонарем в руке. За его спиной я видел других людей, вроде бы среди них была и женщина. Женщины нынче лезут всюду. «Мы оценщики, – говорит он мне. – Не волнуйтесь. Мы – хорошие люди». – «Для герра Теда? – спрашиваю я. – Вы оцениваете дом для герра Теда?» – «Нет, нет, мы работаем в компании, которая выдает ссуды под залог. Если компания примет решение одолжить ему деньги, ваш герр Тед вернется».