мы идем к нему в старый дом. Я соврал. Дело в том, что место окружено барьером, сквозь который нельзя разглядеть, есть ли кто-то внутри дома. Архимаг сделал это для того, чтобы никто не смог понять, чем он занят, да и дома ли вообще. Тишины хотел и покоя… Когда я пришел в академию, меня невзлюбили. В общежитии я вечно дрался, меня наказывали, а потом архимаг не выдержал и поселил меня отдельно от всех… На время.

– Ты хочешь узнать, есть ли среди нас предатель, верно? Если враг придет к дому и попытается его разрушить, то…

– Именно.

– Но он ведь может просто войти, увидеть, что нас нет, и сбежать… Не понимаю.

Ролан тяжело встал на ноги, он выглядел очень уставшим и измученным. Как будто за долю секунды у мага забрали все силы. Такая перемена пугала, и понять причину этого я не могла. Может, все дело в чуме? Все меняются после спасения… Настал черед Ролана? Или он перетягивает на себя мои собственные эмоции?

От осознания стало дурно…

– Ролан, твои ярость и злость – это не последствия чумы, правда? Дело в печати, которая объединяет нас.

Внезапно мужчина мягко улыбнулся:

– Я так долго за тобой наблюдаю, Сэра, что уже знаю, когда ты изменишься.

Видит, когда злюсь… А чувствует ли то, что я испытываю к нему помимо этого?

Меня бросило в жар, я прекрасно понимала, что маг это тоже ощутил, недоуменно уставился на меня, отступил назад, а я опустила голову, стыдясь собственных чувств.

– Как я уже сказал, нас стало слишком много. Никто, кроме Калеба, не знает, как пройти в дом. Даже его сын. Если через несколько часов от старого дома ничего не останется, то следует помнить, что предатель был в кабинете архимага и все слышал. Если же он настолько силен, что способен проникнуть внутрь без шума, это в любом случае отразится в магическом журнале Калеба. Ну а если предатель сам Калеб, то у нас проблемы. Весть о том, что ты из другого мира, обязательно заставит врага действовать. Подобное проигнорировать он не сможет…

Договорить Ролан не успел. Откуда-то со стороны улицы прогремел взрыв и сигнальные огни осветили небо.

– Это не я! – Эбол вопил. Казалось, он полностью потерял контроль над собой. Для мага такое поведение редкость. Судя по тому, как уставился на мужчину его страж, он видел подобное впервые. – Ролан, ты можешь делать со мной все что хочешь! Пытать как угодно! Лезть в голову! Клянусь, это не я!

Как только прогремел взрыв, мы поспешно покинули ветхий дом на окраине Мирграда. Я не успела рассмотреть его толком, лишь многовековая пыль бросилась в глаза да старая мебель. Ролан не мог обратиться на улице, но даже в облике человека бежал так, словно за спиной выросли крылья.

Я неслась за ним следом через огромное поле, пролетела сквозь искусственные резервуары с водой и выбежала на оживленную улицу.

Мы замерли рядом с полыхающим домом. Огонь вздымался до небес, черное пламя проникло в каждую щель, разъедало дерево, превращая его в ничто.

Я невольно спряталась за спину Ролана, чувствовала, как бьется его сердце, как сознание наполняется яростью. Он смотрел на присутствующих, искал здесь кого-то, но, судя по всему, так и не нашел.

Стоило ему развернуться, прижать меня к себе, поддаться внутренней ярости, как глаза его вновь пожелтели.

– Уходим, – прошептала я, стараясь хоть как-то отвлечь мага. – Нам нужно уйти!

Внезапно черное пламя застыло. Как будто кто-то поставил его на паузу. От неожиданности я округлила глаза, замерла с открытым ртом, а затем…

Затем выставила перед собой руку, видя, как в нашу сторону рванул черный пульсар. Языки пламени ожили, они будто подчинялись чьей-то команде, сменили направление и, несмотря на встречный ветер, направили тонкие щупальца к Ролану. Я инстинктивно выбросила вперед руку.

Магия сработала так же внезапно, как появился огонь. Черный пульсар обледенел прямо в воздухе, он кристаллизовался на лету, затем упал на каменную кладку и разлетелся на множество осколков. Все расступились. Если вначале ведьмы и колдуны испугались мощи пламени, то теперь с ужасом смотрели на то, как вокруг нас с Роланом образуется ледяной купол.

Тонкий барьер мерцал в лунном свете. Казалось, что он сломается от простого прикосновения, но я понимала, что это не так.

Мне хотелось защитить нас, оказаться в безопасности, и я понятия не имела, как у меня все это получилось.

– Черный огонь самый смертоносный, – прошептал Ролан, прижимая меня к себе, – создать его могут лишь несколько магов, чей внутренний резерв это позволит. А также драконы… которые исчезли.

На последней фразе Ролан злобно рыкнул, затем вздохнул, закрыл глаза и уже через мгновение успокоился. Его зрачки стали черными, как ночное небо, лицо – спокойным, хватка на моей талии – крепкой, а мысли более ясными.

– Сними барьер. – Мужчина достал из поясной сумки небольшую колбу. – И пригнись. На счет «три».

Черный огонь не мог разрушить барьер, и именно это пугало магов, столпившихся неподалеку. Никто не рвался в бой, потому что видел источник беды, зато понимал, что к Ролану лучше не лезть: убить и случайно может, в порыве гнева.

Как только Ролан дал команду, я прикоснулась ладонью к барьеру, и тот лопнул, словно мыльный пузырь.

Мигом пригнувшись, я упала на одно колено, в то время как колдун с легкостью ушел от черного огня, провел открытой колбой над пламенем, захватил его частицу и тут же закупорил пробкой с магической печатью. Маг шептал заклинание, в глазах его появился алый росчерк, похожий на тонкую линию молнии, и уже через мгновение земля содрогнулась вновь.

Видимо, к Ролану возвращаются силы.

Теперь я понимаю, почему его так боятся…

Земля бурлила под ногами, старый дом просел вместе с фундаментом, завалив обломками источник магии. Как только камни с влажной землей скрыли обломки, огонь погас. Резко, как по щелчку пальцев…

Лишь после этого я осознала, что не дышала все это время. Я замерла, застыла будто статуя, испытывая благоговейный ужас перед человеком, способным на такое.

– Идем, – скомандовал Ролан, взяв меня за руку.

– Что происходит? – Калеб Розенфьерд с ужасом уставился на то, что осталось от его «гнезда». За его спиной застыли Эбол с Дьеном и Илон. Отряда Ролана и Риски не было…

– Вам придется пойти со мной, – голос мага звучал так холодно, что все тут же притихли.

Больше никто не сказал ни единого слова, пока вся команда