Ах, так значит, вы охотились на лис, господа паладины?! — сердито проговорила я.

Здоровье почти полностью вернулось к моему пациенту.

Он хоть и хромал, а все равно было юрок и ловок, как хищный окунь в тихой заводи.

Кристиан пожал плечами.

— Ну, в каком-то роде все мы немного лисы… или волки…

— И вы вдвоем упустили этого… лиса?!

— Он был ужасно хитрым, — доверительно сообщил мне Кристиан. — Но не думай об этом. Мы завершим свое дело. Когда-нибудь.

Несмотря на уверения Кристиана и его защиту, было ужасно тревожно.

Я дергалась по каждому поводу, пока меня наряжали в мое роскошное подвенечное платье.

Впервые я видела себя во всем великолепии.

Впервые я надела все те вещи, что тщательно выбирала и откладывала дожидаться своего часа.

Тонкие белые шелковые кружевные чулки, подвязанные голубыми лентами.

Батистовую сорочку, мягкую и нежную, как рассветные облака.

Шелковый корсет с новыми молочно-белыми лентами.

Несколько тонких шелковых юбок, чтобы придать платью пышность.

Само платье, наконец — корсаж, расшитый мелкими жемчугами и алмазами, и роскошную юбку со шлейфом, украшенную широкими кружевами, тонкими, как узоры на зимних стеклах.

Голову мне покрыли фатой, на которой были вышиты шелковыми нитями лилии.

На ноги надели туфельки, украшенные шелковыми бутонами полураспустившихся пионов.

Я получила сотню уколов булавками!

Скользкие жемчужные пуговицы под пальцами то и дело выворачивались из петель!

Фата, которой украсили мою голову, легла на плечи, как шапка тумана.

Я еле могла вздохнуть от слишком туго затянутого корсета.

Но прежде, чем Кристиан повел меня под венец, я услышала звуки драки у себя под окнами.

Я и так помирала от волнения. А тут такое! Драка!

Я выглянула посмотреть, что там такое.

Разумеется, это был Юджин.

— Боров, — пробормотал Кристиан, чуть отодвинув занавеску и разглядывая бегущего через лужайку, засеянную газонной яркой травой.

Я тоже глянула. Да, что-то было в Южине от дикой безумной свиньи.

Он петлял и вилял, всеми силами стараясь уклониться от рук слуг, пытавшихся его поймать, и визжал ну точно как кабан в подлеске.

— Эрика! — голосил он. — Эрика! Умоляю! Дай мне шанс!

Неудачливый охотник на лис мягким гибким прыжком кинулся на Юджина и сбил его с ног.

Ну, точно тигр.

И нога больная не помешала.

— Эрика! — ревел Юджин, которому за спину заламывали руки. — Я люблю-у-у-у тебя!..

— Какая страсть! — усмехнулся Кристиан. — Мне, наверное, стоит начать ревновать?

— К кому? К свину? — насмешливо спросила я.

— Эрика-а-а! Не выходи за него! — выло подокнами. — Он не полюбит тебя так, как я! Ты ему не нужна! Ему нужны твои богатства!

— Нужны? — строго спросила я у Кристиана, обернувшись к нему.

— Вне всякого сомнения, — серьезно подтвердил он. — Готов обменять на свои. Однако, ты как будто бы готова?

И он был прав.

Мои помощницы как раз закончили с моим платьем, и Кристиан взглянул на меня с восторгом.

—Ты прекраснее всех на свете сегодня, — сказал он тихо. — Сегодня и всегда. Отныне и долгие-долгие годы моя.

— Еще нет, — с улыбкой ответила я.

— Так пойдем и скорее это исправим, — торжественно, с сияющей улыбкой, ответил мне Кристиан.

Отца, который мог бы повести меня к алтарю, у меня не было.

Не было и брата.

Но зато был жених, без пяти минут муж, который готов был стать для меня сильнее отца, строже брата, оберегающего мою честь.

Кристиан взял меня под руку и торжественно повел к выходу.

Он провел меня мимо Ивонны и Рози, которые тоже были наряжены в честь праздника ну как графиня с внучкой.

Кормилица с Итаном тоже были здесь, рядом.

Слуги, гости, важные и нужные люди тоже потянулись вслед за нами.

А я вдруг ощутила невероятный душевный подъем, почти ликование.

За мной словно следовал шлейф из людей, которым я помогла, для которых я была важным звеном в их жизни. Без которого они не выжили бы, не обошлись. И я ощутила свою нужность.

И Ивонна, и Рози — где б они были, если б я раскисла и сдалась?

Маленький Итан — незаконнорожденный малыш, который должен был погибнуть в первый же месяц свой жизни. Что с ним стало б, если б мы втроем не принялись упорно выживать?

Мои служанки и санитарки, женщины, которых на работу не брал никто.

Они были необразованные, глупые, грязные, с самого дна жизни, и не могли ни шить, ни вышивать.

Но они вполне годились для трудной и, самое важное, такой нужной работы. Они привели мой дом в порядок. Они ухаживали теперь за моими пациентами.

Они обрел вое место в этом мире благодаря мне.

И это тоже было важно.

Ну, и пациенты.

Больные и немощные люди, нашедшие кров и утешение под крышей моего дома.

Они не могли пойти на мою свадьбу. Кто-то был так болен, что не мог и с кровати встать. Кто-то был беден настолько, что в его старой, драной одежде его не пустили б и на порог храма. А некоторые пациенты были отчаянно молоды. И без матерей не пошли бы никуда.

Но я хотела, чтоб все они запомнили этот день вместе со мной.

Так что я распорядилась, чтоб сегодня все больные получили жирную запечённую утку, крепкий бульон и кусок сладкого пирога. Поистине царское угощение для некоторых из моих пациентов! Они и мечтать-то о таком щедром обеде не могли.

Когда мы вышли из дома и ступили на площадку перед домом, мощеную ровными каменными плитами, я услышала отчаянный рев Юджина.

Он все еще брыкался в руках слуг и помощников Кристиана.

И это было действительно немного жутко.

Словно он хотел предупредить меня о надвигающейся беде.

— Эрика! Не ходи! Не ходи с ним!..

В любой другой день я бы напугалась.

Я бы остановилась и потребовала объяснений у Кристиана.

Но не сегодня.

Мой дар окреп, и я теперь пользовалась им все смелее.

Я знала, что стоило мне некоторым образом особенно глянуть на человека, и я могла прочесть всю его подноготную. Все тайные мысли, все вредные привычки, все то, что он таит и никогда не скажет об этом.

Вот и сейчас, только глянув на Кристиана, я увидела только радость и любовь.

Может, и верно, что паладины не умеют высказывать свою любовь так пылко и так красиво, как прочие люди. Но страстно и горячо