Ершова пробормотала:

— Простите.

— Дура, куда спешишь, будто смерть за тобой гонится? — бросили ей в спину.

В другое время Катя остановилась бы и ответила на грубость, но теперь ей было не до этого. Она чуть не упала, когда ее нога соскользнула с высокого бордюра, и призывно махнула рукой. Белый «Фольксваген», мчавшийся прямо на нее, рванул влево и, набирая скорость, пронесся дальше — шофера испугал вид женщины с окровавленным ртом, пытавшейся остановить машину перепачканной кровью рукой.

Катя на мгновение обернулась и увидела бегущего мимо экскаватора бандита. Толик вырвал ножницы из предплечья и побежал, прижимая прокушенную руку к животу.

— Сучка, я до тебя доберусь! — бормотал бандит, силясь открыть глаза.

Но веки сами собой закрывались. Он споткнулся и покатился с высокой песчаной горы, на несколько секунд исчезнув из поля зрения Кати. Она же выбежала на середину дороги и буквально бросилась под колеса латаного-перелатаного такси. Водитель что было силы нажал на тормозную педаль, но машина послушалась его не сразу.

Лысые покрышки, дымя, заскользили по асфальту, двадцать четвертую «Волгу» занесло, и Катю даже слегка ударило багажником. Она не удержалась на ногах и упала на асфальт.

— Ты что, идиотка — кричал водитель, обегая машину.

Но стоило ему увидеть испуганный, затравленный взгляд женщины, как желание ругаться тут же отпало. Шок прошел быстро. Катя вскочила и оттолкнула от себя шофера, пытавшегося помочь ей подняться.

— Быстро, поехали! — она изо всех сил рвала на себя заблокированную левую дверку, при этом смотрела во двор.

Человека, гнавшегося за ней, она так и не увидела.

Ошеломленный происшедшим водитель сообразил лишь одно: лучше как можно скорее уехать с места происшествия, а не то приедет милиция, рассказывай потом ей, как все произошло, полдня пропадет. Женщина же предлагала ему уезжать отсюда поскорее, значит, нужно использовать момент. «Хоть я и ни в чем не виноват, но гаишники — люди не всегда понятливые», — подумал водитель, помогая Кате открыть дверцу.

Он не спрашивал, куда ехать, есть ли у пассажирки деньги. Машина мелко завибрировала и рванула с места. И вовремя: только что на перекрестке переключился сигнал светофора с красного на зеленый, и плотная стена машин двинулась по улице.

Уже выровняв автомобиль, таксист обернулся, чтобы убедиться, все ли в порядке с его пассажиркой. Ее лицо украшала небольшая ссадина, о которой женщина, скорее всего, даже и не подозревала.

— На лице у вас кровь.

— Не страшно, она не моя, — Катя вытерлась носовым платком.

— Вы чего так резво бросились?

— Надо было, — отрезала Катя.

— Гнался за вами кто-то?

— Нет. Хотя… — Ершова никак не могла сообразить, что ей отвечать. — С мужчиной поругалась.

— А, бывает… Значит, большая любовь, если мужчина начинает за женщиной с ножиком или топором бегать.

— Может быть, — задумчиво ответила Катя и чуть привстала, чтобы заглянуть в зеркальце заднего вида. Она чувствовала, что щеку саднит.

— Куда ехать?

— Где ближайший междугородный переговорный пункт, знаете?

— Знаю.

— Так вот, туда и жми.

Толик, стоя на дне траншеи, черпал ладонями воду из отстоявшейся лужи и плескал ее себе на лицо. Чистая вода быстро помутнела, тонкий слой глины поднялся со дна.

Наконец Толик смог раскрыть глаза и осмотреться.

Резь все еще чувствовалась, все вокруг приобрело зеленоватый оттенок.

— Сука! — пробормотал бандит, вспомнив, как бездарно он, сильный мужчина, вооруженный пистолетом, проиграл поединок со слабой женщиной. Вспомнил силуэт в распахнутой двери, и только сейчас до него дошло, что он убил милиционера.

Из траншеи на поверхность вела небольшая деревянная лесенка с облепленными грязью ступеньками. Тихо матерясь, пачкая руки, Толик выбрался из траншеи. И тут же оценил обстановку. Его «Джип» стоял довольно далеки от подъезда, под прикрытием экскаватора, его даже не было видно из окон Лилькиных соседей. Катя исчезла.

Толик бросился к «Джипу», даже не отряхнув руки, вскочил за руль и, пачкая его мокрой глиной, задним ходом выехал со двора.

«Уроды! Менты! Какого черта так быстро приперлись? — негодовал он, выезжая на улицу. — Она где-то близко», — думал Толик, но удерживал себя оттого, чтобы тут же броситься искать Ершову. Он прекрасно понимал: город большой, транспорта много. Женщина могла вскочить в любой автобус, троллейбус, остановить такси, частника, забежать в магазин, спуститься в подземный переход.

«Вот, так всегда случается, — думал он, — все просчитаешь, предусмотришь до малейших деталей, и вдруг кто-то вмешивается в твой план. И все летит к черту. Кто знает, какие у нее фотографии получились? Может, она вообще от страха забыла крышку с объектива снять, а я запаниковал?»

— Остановись, — сказал себе Толик, — не спеши.

Подумай, прикинь, что к чему, реши, что тебе лучше всего сейчас делать.

Он был уже достаточно далеко от Лилькиной квартиры, поэтому мог позволить себе такую вольность, как остановиться и подумать. «Джип» замер на стоянке. Мимо проезжали машины, шли прохожие. Толик сидел за рулем и тер слезящиеся, обожженные глаза.

"Если от убийства Малютина я почти отмазался, то милиционер, которого я пристрелил почти случайно, — это уже серьезно. Его гибель из разряда случайностей, не предусмотренных планом. — На душе сделалось совсем тоскливо. — Да, с женщинами мне еще не приходилось воевать, и в этом моя слабость. Она узнала меня. Как?

Каким образом? Неужели видела меня еще до убийства, прежде чем я закрыл лицо? А то, что узнала — факт. Не стала бы прятаться в ванную, тайком вызывать милицию.

Хотя женщин сам черт не поймет. Там, где мужчины действуют логикой, силой, они полагаются на интуицию, на хитрость, которая сродни глупости. Я не могу больше оставаться в городе, я должен уехать, — после недолгих колебаний решил Толик. — Но прежде всего я должен получить от Короедова то, что мне причитается. Годами я гнул на него и на Петрова спину, за них подставлял голову под пули, рисковал свободой. И я не собираюсь дарить им свои деньги, вложенные в их бизнес!"

Толик вышел из машины и направился к ближайшему телефону-автомату. Вместо Короедова ответил один из его телохранителей, тут же узнавший Толика по голосу. Бандит вслушивался в интонации, пытаясь понять, врет телохранитель или говорит правду.

— Мне надо поговорить с Короедовым, срочно.

— Сергея Сергеевича сейчас нет в городе.

— Когда он появится?

— Только завтра.