«1. Авиация противника группами 15–20 самолетов с промежутками 20–30 минут бомбит оборону дивизии. Главный удар наносит по высоте 252.4, Барчевка, совхоз «Октябрьский», высота 252.2.

2. На передний край обороны 3/26 вдгсп (гв. воздушно-десантный стрелковый полк. Численный и боевой состав см. в табл. 20. – З. В.) противник трижды переходил в атаку силой до батальона при поддержке 6–7 танков. Все атаки отражены, подбито 6 танков. В 14.00 до 30 танков и до полка пехоты в четвертый раз перешли в атаку в направлении 3/26 вдгсп (свх «Октябрьский»). Используя превосходство в силах, противник овладел свх «Октябрьский».

Командир дивизии решил: сосредоточить весь огонь артиллерии дивизии по наступающим частям противника, контрударом 2/26 вдгсп и 23 вдгсп восстановить положение. 28 вдгсп быть в готовности поддержать атаку 23 вдгсп в направлении МТС, Лутово, высота 252.2.

3. 26 вдгсп испытывает недостаток в боеприпасах, подвоз задерживается. Питает за счет подобранных. Отдано распоряжение о сокращении б/комплекта 28 вдгсп и передаче 26 вдгсп»[215].

Следует отметить, что важнейшим фактором, способствовавшим быстрому преодолению эсэсовцами противотанкового рва и прорыву их танков к совхозу, стал ряд ошибок комдива А.М. Сазонова, допущенных при построении ПТО во время занятия рубежа войсками в ночь на 11 июля. Во-первых, он не бросил, как приказал командарм А.С. Жадов, передовой отряд и артсредства под Прохоровку, чтобы еще до прихода основных сил соединения оперативно создать сильный протитвотанковый заслон. Артиллерия 9 гв. вдд выходила на позиции, как и стрелковые части, после полуночи, хотя для организации огня ардивизионов требовалось значительно больше времени, чем, к примеру, стрелковому батальону. Во-вторых, штаб соединения и лично комдив не разобрались в оперативной обстановке, не осознали всю опасность происходящего перед рубежом развертывания и отдали полковнику В.К. Валуеву[216] приказ, который иначе как бестолковым назвать трудно. Вместо эшелонирования артсредств на танкоопасном участке – между свх. «Октябрьский» и железной дорогой два дивизиона (2/7 гв. вдап и 10 гв. оиптад) были выведены в резерв в район х. Кусты. А на этот рубеж – направление главного удара дивизии Виша – был выдвинут лишь 3/7 гв. вдап ст. лейтенанта Свинухина, которому ставилась задача: обе пушечные батареи развернуть к железной дороге (в другую сторону от ПТ-рва) и в случае появления вражеского бронепоезда уничтожить его. Подчеркну, что за весь период наступления противник ни разу даже не пытался применить это архаическое бронесредство. К этому следует добавить, что 3 ад разворачивался ночью, без рекогносцировки, на незнакомой местности, и расчеты заняли неудачную позицию – на обратных скатах выс. 252.2 примерно в 400–500 м за траншеями пехоты. Поэтому когда эсэсовцы начали преодолевать ров, а затем их танки вступили в бой на траншейной линии пехоты, артиллеристы Синухина их просто не видели. Стволы их орудий были направлены в другую сторону. А первые три вражеские атаки были отбиты лишь батальонной и полковой артиллерией. Дивизионный артполк, то есть 3 ад, вступил в поединок с группой Пайпера всем составом лишь после того, как она преодолела первую траншею десантников и двинулась на свх. «Октябрьский».

Совхоз переходил из рук в руки несколько раз. При его обороне вместе с 3 пдсб 26 гв. вдсп основной удар противника приняли на себя 3-й дивизион гвардии ст. лейтенанта Свинухина (погиб в октябре 1943 г. на Днепре), а также 1-й дивизион майора Бугаева из 233-го гв. артполка 95 гв. сд, который был оперативно подтянут для локализации прорыва. Артиллеристы-десантники отбили несколько тяжелейших танковых атак, во время которых многие погибли. Наблюдательный пункт 3-го дивизиона был оборудован на вост. окраине совхоза вместе с КП командира 3-го батальона 26 гв. вдсп, а штаб – на северной окраине. 7-я батарея гвардии ст. лейтенанта И. Устинова заняла огневую позицию для стрельбы прямой наводкой слева от совхоза, 8-я батарея гвардии ст. лейтенанта И. Дмитриевского – слева и сзади 7-й батареи, а 9-я батарея – справа и сзади 7-й, в балке сев. совхоза на закрытой позиции. Вот как описал тот бой начальник разведки 3-го дивизиона гв. лейтенант А.А. Обисов (в тот момент он находился на позиции 7-й батареи): «Батарею атаковал клин из 100 боевых машин, медленно выползавших из-за бугра, правее намеченного направления стрельбы. Впереди шли тяжелые «Тигры» и самоходки, за ними – средние танки и бронетранспортеры.

Вдруг перед танковой армадой встала стена заградительного огня. Это с закрытой огневой позиции нас начала поддерживать 9-я батарея. Корректировал стрельбу с передового наблюдательного пункта командир взвода управления 8-й батареи гв. лейтенант Владимир Ромашин (погиб на Днестре в апреле 1944 г.). 7-я батарея подпустила танки поближе, чтобы бить наверняка, и открыла огонь. Лощину заволокло пылью и дымом.

В трехстах метрах от нашей батареи танки остановились, а мотопехота отошла за бугор. Жестокая дуэль в лощине длилась более двух часов. В этом бою 7-я батарея, выпустив по врагу более 200 снарядов, героически погибла почти полностью. Лишь несколько человек, оставшихся в живых, с противотанковыми гранатами заняли оборону у разбитых орудий. На поле боя горело 12–15 танков и самоходок.

Намного позже, уже после освобождения Полтавы, я узнал, что в совхозе «Октябрьский» командир 9-й батареи гв. старший лейтенант Кронин и взвод управления с несколькими ранеными попали в плен. Кронина фашисты расстреляли. Об этом рассказал командир взвода управления 9-й батареи лейтенант Дмитрий Лобазов, который раненым попал в плен, – после освобождения Полтавы мы его встретили в госпитале»[217].

Согласно оперативной сводке № 45 штаба артиллерии 9 гв. вдд, 11 июля пропало без вести 50 человек младшего командного и рядового состава, разбито четыре 76-мм орудия, семь автомашин, убито две лошади. В документе также говорится, что пропали без вести командир 9-й батареи гв. старший лейтенант Дубравный и командир взвода управления этой батареи гв. лейтенант Лобазов. А в оперсводке № 48 за 12 июля сообщается, что попавший в плен 11 июля красноармеец Степанов, из взвода управления 3-го дивизиона, из плена вырвался[218].

9-я батарея, укомплектованная 122-мм гаубицами (образца 1931–1937 гг.), вела огонь с закрытых позиций, так называемый заградительный огонь перед передним краем обороны. Через этот огненный рубеж пройти без потерь было невозможно. Один осколочный снаряд гаубицы весом 25 кг уничтожал все живое по фронту на 40 м, а в глубину – на 8 м. 9-я батарея очень помогала двум другим батареям, уничтожавшим танки огнем 76-мм орудий прямой наводкой на дистанции несколько сот метров.

К сожалению, не удалось точно установить, кто же на самом деле командовал 9-й батареей. Встречи и беседы со многими ветеранами войны убеждают, что в таких вопросах они ошибаются редко. В то же время игнорировать документ нельзя. Как рассказывали участники того боя, артиллеристы дрались мужественно и стойко. Пусть же фамилии этих людей останутся в истории Прохоровского сражения. При этом совсем не важно, какую должность они занимали тогда.