Для того чтобы держать в подчинении аристократию и пресекать ее попытки вмешиваться в управление государством, король должен быть исключительно могущественным, а значит, очень богатым. Ведь аристократия, как и церковь, постоянно увеличивала свое влияние на народ. Общество пришло в движение еще во времена поздней Римской империи, и этот процесс продолжался. У крупных землевладельцев-аристократов были свои собственные дружины и многочисленные вассалы, которые сами себя рекомендовали будущим хозяевам (проще говоря, попросили взять их под свое покровительство) и которые образовывали многочисленную свиту, служащую своему сеньору.

В меровингский период крупные землевладельцы пользовались властью сеньоров исключительно в рамках тех прав и полномочии, которыми они располагали, то есть эта власть носила весьма ограниченный, можно сказать, местный характер. Однако в период анархии и упадка, когда между майордомами разразилась междоусобная война и они стали искать поддержки той или иной части аристократии, институт вассальной зависимости претерпел существенные изменения. Этот институт стал играть все большую роль, и именно его военная составляющая, позволявшая опираться на военную силу верных людей, обеспечила триумф Каролингов над своими противниками. Со времени правления Карла Мартелла основой власти короля в значительной степени являлась военная сила его вассалов в северной части королевства[257].

Король предоставлял вассалам бенефиции — земельные владения — в обмен на военную службу, а эти владения он конфисковывал у церкви. «Теперь, — отмечает в своем исследовании Гильермоз, — отношения с вассалами стали столь важны, что вассальская служба стала привлекать не только людей низкого и среднего происхождения и общественного положения, но и сильных мира сего».

Подобное положение вполне устраивало сеньора, нанимавшего вассала, поскольку отныне он предоставлял вассалу крупные земельные владения в качестве бенефиция «на условиях, что получатель обязан служить ему не только самолично, но и вместе со своими вассалами, количество коих, привлекаемое к службе, зависело от значимости предоставляемого бенефиция». Не подлежит сомнению, что именно таким способом Карл Мартелл сумел собрать вокруг себя могущественную свиту из числа австразийской аристократии и ее вассалов, с которой он и пошел на войну. И эта система продолжала действовать и после Мартелла.

В IX в. вассальную присягу королям приносили все крупные землевладельцы в королевстве и даже епископы. Становилось все яснее, что действительными подданными короля являются лишь те, кто принес ему феодальную присягу. А вассал присягнувшего королю как бы «прятался» от прямой подчиненности монарху за спиной своего сеньора. С учетом сложившейся ситуации Хинкмар пошел на то, что недвусмысленно предупредил Карла Лысого о прямой угрозе королевской власти, которую несло в себе подобное положение дел. Майордомам были необходимы верные войска, состоявшие из принесших присягу обладателей бенефициев; и это привело к тому, что государство претерпело серьезные изменения. Ведь отныне король был обязан считаться со своими вассалами, если не сказать зависел от них, поскольку именно они обеспечивали военную мощь государства. Управление графствами пришло в полный беспорядок, поскольку вассалы не находились в подчинении графов округов. На поле боя вассалы сами командовали своими людьми, а граф вел в бой лишь тех свободных людей, которые подчинялись ему непосредственно. Вполне вероятно, что земельные владения королевских вассалов были освобождены от налогов. Их называли правящей аристократией.

В хронике Муассака за 813 г. этих людей называют «членами Государственного совета» либо же «самой природой предназначенными главенствовать среди франков». Именно они вместе со священнослужителями и графами округов входили в королевский совет. Король, таким образом, допускал их к политической власти. Государство оказывалось в зависимости от того, на каких условиях договорятся взаимодействовать король и его вассалы.

Это было началом периода феодализма.

Все было бы хорошо, если бы королю удалось удержать вассалов под своей властью. Но в конце IX в. вассалы стали подчиняться графам округов. Это произошло оттого, что королевская власть, начиная с гражданской войны, разразившейся в конце правления Луи Благочестивого, неуклонно ослабевала и графы округов становились все более и более самостоятельными. Единственное, что связывало их с королем, — это отношения вассальной зависимости: король — сюзерен, формальный начальник; графы — вассалы, формальные подчиненные. Графы осуществляли королевскую власть на местах; они также подбирали для короля королевскую резиденцию на случай его приезда и поддерживали ее в соответствующем виде, с подобающими пышностью и великолепием; иногда они объединяли несколько графств в одно[258].

Монархия перестала быть формой управления всем королевством; последнее превратилось в набор независимых княжеств, которые были связаны с королем договорами о вассальной зависимости, причем король не имел возможности реально осуществлять власть над своими вассалами и понуждать их выполнять достигнутые договоренности. Монархи сами позволили королевской власти утечь у них между пальцев.

И это было неизбежно. Не следует делать неверных выводов о силе королевской власти, исходя только из авторитета и влияния Карла Великого. Он был в состоянии управлять государством и в целом держать ситуацию под контролем благодаря своей военной мощи, своему богатству, которое преумножала военная добыча, и фактическому господствующему положению, которое он занимал по отношению к церкви. Благодаря этим факторам он был в состоянии править, не располагая отлаженной системой постоянных финансовых поступлений в казну, и добиваться подчинения со стороны своих подданных, которые, будучи все как один крупными землевладельцами, могли прекрасно существовать независимо от королевской власти. Да и какой смысл и какая польза от системы управления, если не платится жалованье самим управленцам, являющимся ее основными звеньями? Как можно опираться на такую систему управления и таких управленцев? А если все управленцы, а соответственно и вся система начнут работать на свой собственный интерес, а не на короля и государство? Как реально предотвратить такое развитие событий? Какая реальная польза от представителей короля на местах, которые должны следить за ситуацией? Вне всякого сомнения, Карл Великий очень хотел добиться управляемости королевства и навести в нем порядок силой своей власти, но он был не в состоянии это сделать. Когда мы читаем капитулярии того времени, мы поражаемся огромному разрыву между указами Карла и их выполнением в реальной жизни. Карл предписал каждому главе семейства отправлять сыновей в школу; он постановил, что в королевстве должен существовать только один монетный двор; что во время голода установление завышенных спекулятивных цен и ростовщичество деньгами и зерном категорически запрещаются. Он ввел максимальный потолок цен. Но реализовать все это на практике было невозможно, поскольку для осуществления этого требовались покорность и подотчетность представителей высших слоев общества — крупной аристократии. А вот этого-то гарантировать Карл и не мог. Землевладельцы-аристократы осознавали свою власть и возможности и от молчаливо-скрытого саботажа при Карле Великом, которого, помимо прочего, просто боялись, после его смерти перешли к практически открытому неповиновению королевской власти. То же можно сказать и о священнослужителях; если при Карле епископы еще соблюдали формальные приличия, то после смерти этого великого императора открыто заявили о том, что духовная власть стоит выше светской.