— А че-го ты хо-че-шь?

— Хочу делать приятное.

— И ка-к у те-бя то-ль-ко та-м не п-рот-рё-тся? И та-к в-че-ра ве-сь де-нь э-тим за-ни-ма-ли-сь.

В ответ Умка только откинулась на постель, всем видом демонстрируя, что дальнейший диалог ей неинтересен. Пётр выглянул в окно и прикинул, сколько у него времени до начала смены. Солнце только начало вставать, хватит, чтобы немного позаниматься и пошалить, но не хватит, чтобы расшалиться.

— Хо-ро-шо, я сде-лаю те-бе при-ят-ное, ес-ли ты смо-же-шь от-ве-ти-ть на в-се мои воп-ро-сы.

Эльфийка села на попку, теперь её вид излучал заинтересованность и готовность.

Пётр устало вздохнул перед началом урока. А по-другому её никак не заинтересуешь, только методом пряника и ещё большего пряника, наказывать Умку ну никак не получалось. Только поощрять и баловать. Пётр не терял надежды развить разум эльфийки, каждый день он напрягал разум своей воспитанницы-любовницы. Думать она могла неплохо, только круг интересов у неё был узкий и память очень плохая. Каждый день он откладывал все дела и посвящал их занятиям Умки, иногда им помогала Катя, придумывая разные развивающие игры для эльфийки. Раз за разом они начинали заново от начала, прогресс был слабый, и без повторения он сойдёт на нет, но он был. Это подмечала даже вампирша. Пётр понимал, что рано или поздно он упрётся в тупик и что этим должны заниматься настоящие профессиональные врачи. Хотя Катя говорила, что Умка то ли заколдована, то ли запечатана, и ей должен заниматься волшебник целитель. Да хоть пусть фокусник с дипломом, только бы смог помочь.

Урок языка подходил к концу, осталось несколько предметов.

— Э-то? — Пётр коснулся стула.

— Chaise.

— Хо-ро-шо, а э-то? — теперь он прикоснулся к столу.

— Tableau.

— От-ли-чно. Ты мо-ло-дец Ум-ка. Я го-р-жу-сь то-бой.

От таких похвал Умка смущённо заулыбалась.

— А э-то? — следующей вещью стал тёплый свитер.

— Sauteur.

— По-с-ле-д-ний воп-рос. Ка-к ме-ня зо-вут?

— Стал … — сказала Умка, но не договорила.

Прошлый урок закончился тем, что Умка не смогла вспомнить ответ и по привычке обозвала его Сталином. В результате осталась без «приятного». Честно говоря, Пётр сам хотел, чтобы сейчас она провалилась, он не успел толком отдохнуть со вчерашнего дня. И теперь завидовал вампирше, которой достаточно несколько глотков крови, чтобы полностью восстановить силы. Он так, естественно, не мог.

— Это нечестно. Я хочу, чтобы мне сделали приятно, — капризно заканючила Умка по-русски.

— Тог-да вс-по-мни мо-ё имя, — тихо хмыкнул Пётр, уже прикидывая, что взять на смену, попутно собирая им обед в путь.

— Ты плохой, ты жадный гоблин!

— Да-да, п-риз-най по-ра-же-ние.

— Мы учили слова. Как твоё имя относится к уроку?

— Ни-ка-к это про-с-то хит-ро-с-ть. Ус-ло-ви-ем бы-ло от-вет на в-се воп-ро-сы. А не хо-ро-шо п-ро-де-ла-н-на-я ра-бо-та.

На секунду Умка погрузилась в себя, а потом выдала крепким мужским голосом:

— Пётр Данилович Чернов, приказываю вам явиться в расположение части для получения дальнейших распоряжений.

Гоблин аж смирно встал, услышав до боли знакомый голос старшины. Но потом до него дошло.

— Эй. Та-к не чес-тно. С-во-ей го-ло-вой на-до в-с-по-ми-на-ть, а не эк-стра-се-н-си-ть.

— Это не важно. Это хитрость, я ответила на все вопросы? Ты будешь делать Умке приятно?

На такую постановку вопроса Пётр только хмыкнул и стал стягивать с себя одежду. Умка учится хитрить, это явный умственный прогресс.

«Эх, опять мы заставим Луи и Марту ждать», — подумал Пётр, раздевшись сам и начиная раздевать эльфийку, так они сэкономят больше времени.

Глава 14 "Предательство"

Луи и Марту они ждать не заставили. Так как Луи не пришёл по состоянию здоровья. Пришла Марта, но она ждала немного по другой причине. В компании с замаскированным по самое не могу гоблином они слушали звуки опорожнения кишечника Умки возле сортира.

— М-м-м-мда, признаться, мне всегда казалось, что эльфы это делают как-то по-другому, — выдала Марта под особо громкий пук.

— Э-ль-фы по тво-ему дол-жны с-ра-ть ра-ду-гой?

— Судя по звукам, ты её камни есть заставляешь.

— Э-то от дру-го-го. О-на все-гда спе-шит на го-р-шок по-сле … ну по-сле это-го са-мо-го.

Несколько секунд Марта мерила невысокого гоблина взглядом. В ответ на неё смотрели большие невинные жëлтые глаза, с чёрным вертикальным зрачком и без радужки. Лицо разглядеть мешала маска-балаклава со специальной накладкой на нос.

— И что они в тебе нашли? Ты же страшный, как демон.

— Не з-наю, — пожал плечами гоблин.

И это была правда, зелёный, низкорослый, страшненький, с длинным носом, кривыми ногами. Умка понятно, она вообще слепая и из своих фантазий смотрит на мир в полглаза. Но Катя?! Она же бессмертная, красавица и неплохо тут устроилась. По всем параметрам он ей не ровня. Но вампирша на всё имела свою точку зрения, она говорила, что «Нам, уродам, надо держаться вместе». Пётр не сразу понял смысл сказанного, только спустя какое-то время до него дошло. Зул-Тар — полурезервация для зверолюдов и ссылка для разного рода жуликов, в общем, город уродов, но даже на их фоне изгнанная эльфийка с обрезанными ушами, пытающийся интегрироваться в человеческий социум вампир и уникальный гоблин, который проявляет неслыханное для его народа миролюбие, выделялись они ну слишком уж явно и были уродами из уродов.

— Ум-ка сле-пая ей в-сё ра-в-но, а у Ка-ти са-ма с-про-си. Но сом-не-ва-юсь, ч-то она бу-дет ра-да та-ко-му лю-бо-пыт-ст-ву.

Их разговор прервала Умка, на секунду появившаяся из туалета с выражением лица праведника, избавившегося от грехов на исповеди. Но потом её лик омрачили новые грехи, о которых она вспомнила, и убралась обратно в «исповедальню», каяться богу сортиров.

— Да блин. Может, она что съела не то?

Пётр снова пожал плечами. Он понимал, что, скорее всего, они просто переборщили с любовными утехами, и его токсины всё же немного отравили её организм, за что эльфийка сейчас и расплачивалась.

— Ч-то с Луи?

— Напился. У него какой-то праздник, перебрал чуть-чуть. Теперь он, как она, — Марта кивнула на сортир. — Только с другой стороны.

— Не-ос-то-ро-жно пох-ме-ли-л-ся?

— Да, похоже, достал некачественного пойла, жлоб вороватый, — сказала Марта и поморщилась.

— Ка-к та-м Да-на и Ро-н?

— Хорошо. Родители их признали, правда, не помнят ни черта, зато дети их помнят.

— И ч-то они ду-ма-ют?

— Да какая разница, что они думают? Пусть хоть о магнитных бурях или о таинственных людях в чёрном вспоминают. Дети пристроены, дело законченно, у города новая власть, теперь они могут болтать даже о пришельцах из соседней галактики.

— А