боком? Твари мы дрожащие или имеем право называть себя гордым словом "ЛЮДИ"? Зул-Тар — это наш город и больше ничей, город зверолюдов и людей. Не эльфов, не гномов, всё, как хотели наши далёкие предки. Внешний мир считает нас отребьем, а Зул-Тар — тюремной колонией, пусть они так считают. А я вижу начало нового мира, город, где зверолюды — граждане, а не люди третьего сорта, — речь оратора перебилась восторженными воплями толпы, и он ненадолго заткнулся, дожидаясь, когда толпа умолкнет. — Граждане, братья, люди, светлое будущее не за горами. Осталось только вычистить наш город от зелёной заразы. Кто со мной?! Покажем всему миру, что мы здесь власть!

«Вот дерьмо», — подумал Пётр, глядя на всю эту эмоциональную накачку. Похоже, что новый дегенерат в управе во всю форсирует войну. Это плохо, где спешка, там лишние потери. Вот вроде Гарибальди был подонком и уродом, худшего трудно представить: он продавал людей гоблинам, чтобы те не вторгались на территорию людей. Однако с его смертью Пётр всё отчётливее ощущал приближение большой жопы, грозившей накрыть весь Зул-Тар. Определённо, надо что-то делать и куда-то прятаться, Пётр, конечно, был бы не против повоевать за свободу Зул-Тара, но не в таком виде! Да и не в армии Зул-Тара, где много бойцов, но мало профессиональных военных. Армия Зул-Тара была гражданской, неопытной. Правительство пытается компенсировать это эмоциональной накачкой и вооружением. Не имея профессионалов, Зул-Тарци устроят взаимную бойню с гоблинами. Вот только гоблинам это понравится.

За ворота они вышли спокойно, также миновали участки огородников, засеянных овощами. Но в этом году Зул-Тарци побаловали себя не только овощами и свининой, где-то далеко от их участка собрали большой урожай кукурузы. Сам Пётр не видел, но как результат в местной пекарне появился кукурузный хлеб, дорого, конечно, но состоятельные граждане могли себе это позволить. К таким с недавних пор относил себя и Пётр. После разграбления логова Гарибальди, многие из участников той авантюры улучшили своё материальное положение. А ещё где-то в городе заработала молочная ферма, парное молоко могли позволить себе только работники фермы и то, когда никто не видит, но зато по продуктовым талонам теперь можно было приобрести кефир, простоквашу, сыр и масло. Коровок берегли и носились с ними, как с принцессами. У Зул-Тара было бы прекрасное будущее, низкий уровень преступности, плодородные земли, сплочённое население, всё это было бы гарантом успеха, если бы не гоблины по эту сторону городской стены.

Они вышли на аллею из голов гоблинов, и начался обход, первые четыре часа прошли спокойно, они так никого и не встретили. А потом как прорвало, один зомби-гоблин, андед из кабана и некро-химера из двух бродячих собак. Особенно пришлось повозиться с кабаном, шея толстая, голову хрен отрежешь. Химеру они сожгли на месте, заманив на лужу горючей смеси и устроив ей пожар под ногами, а вот кабана и труп гоблина оставили на месте, они их отволокут в крематорий на обратном пути, когда закончат первый обход.

— Да что за день сегодня такой? Ты глянь, опять, — сказала Марта, прицельным выстрелом разнося голову какому-то некросуслику. Игла была для него слишком большого калибра, и мелкого зомби размазало по камням.

— Ты оче-нь мет-кая.

— Практика, Петь. С тридцати метров точно в глаз, это вблизи я плохо вижу, а с дальними расстояниями у меня проблем нет. Что бы там не болтал Луи.

— Иг-лы не оче-нь эф-фек-тив-ны про-тив зом-би. Ес-ли не по-па-сть в го-ло-ву, то, счи-тай, зря стре-лял.

— Когда я служила в армии, у нас были специальные иглы, они вылетали из игломёта и раскрывались, как зонтик. Пробивная сила у них была слабая, да и летели метров десять, но какие дыры в телах они оставляли, это надо было видеть. Летающие мясорубки, а не иглы.

Пётр себе это представил и поморщился. Они были на вершине небольшого городского холма, отсюда можно было заглянуть подальше, там, на горизонте, чернела лента городской стены. Он представил себе эту громаду, наверно, метров двадцать высотой.

— Ты бы-ла ког-да-ни-бу-дь там? — спросил Пётр, указывая пальцем на горизонт.

— На этой — нет. На других — да. Что, думаешь, как свалить из Зул-Тара?

— Не-уже-ли это та-к вид-но?

— Да все мы об этом иногда думаем. Забудь. Если бы отсюда можно было сбежать, то бежали бы, тут у тебя есть укрытие, а там дикие земли, первые пару дней ты ещё побегаешь от зомби, а от вурдалака уже не убежишь. Приучайся думать, что ты на необитаемом острове посреди океана.

— К-то из зом-би са-мы-й страш-ный?

— Наверное, поднятый вампир. Эта тварь быстра, сильна, пользуется магией, да ещё и умна, как профессор, просто обожает устраивать ловушки. Самый кайф для поднятого вампира, это разделить отряд и охотиться за противниками по одному. Нет ничего хуже, чем поднятый вампир диверсант.

— Ка-к же вы с ни-ми бо-ро-ли-сь?

— Без фехтовальщика вообще никак с ними не повоюешь. Мы искали их лежбища днём и выволакивали их на свет. Это если вампир не нашёл себе хорошего убежища. Диверсанты, действующие в тылу врага или в поле на участке боевых действий, импровизирую. Присыпят себя землёй и впадают в спячку, они в таком состоянии вообще беззащитны, делай с ними, что хочешь. А если вампир в пещере какой оказался, то его оттуда только огнемётами выжигать.

— И час-то ты вст-ре-ча-ла под-ня-тых вам-пи-ров?

— Трижды. Первый раз в роте был фехтовальщик, он серьёзно вампира порубил, и клыкастый не смог удрать, мы его добили. Правда, и фехтовальщик сам потом вскрылся, вампир чумным оказался и покусал нашего парня. Второй раз, когда в разведку ходили, нас тогда десять человек и зверолюдов было. Вампир от души позабавился, подождал, когда мы выполним задание и углубимся в тыл врага на пять дней ходу. А когда обратно возвращались, напал, убил двоих и предупредил, что каждую ночь будет убивать по два человека. Вот только он не знал, что у нас в отряде был какой-то «кровавый шаман», и один из убитых вампиром солдат был его братом. Утром мы вампира выследили и устроили из него барбекю. Третий раз был уже после войны, собственно, от вампира мы и узнали, что война закончилась, он тогда на нас сам набрёл, голодный, ослабший, но всё ещё смертельно опасный. Пятерых покусал, но никого не убил, сказал, что война закончилась, и причин убивать друг друга теперь нет. Гуманист, блин, хренов. Слушайте, может,