Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мне надерут задницу, если ты ввяжешься в драку. Она того не стоит. — Он смотрит прямо на Челси. — Он твой. Ты победила, — говорит он мне достаточно громко, чтобы она услышала.
Благословите его за то, что он защищает меня.
— Он ее? — Она смеется. — Может, сегодня вечером, а завтра он снова будет свободен.
— Они вместе, — говорит Крис, пытаясь успокоить меня.
Она качает головой:
— Не-а. Вы все меня разыгрываете, да? У Вульфа нет старухи. Только не она. Он заснет раньше, чем его сперма попадет в презерватив.
Я смотрю на нее, и что-то во мне щелкает. Внезапно она превращается в олицетворение каждого человека, который когда-либо пытался принизить меня, говорил мне вести себя как леди, складывать руки или держать рот на замке. Она — их воплощение, прямо передо мной.
— Я не старуха, но ты будешь меня уважать, и меня зовут Бринли, ты, сука, — рычу я, вставая.
Лейла тоже встает, и я клянусь, что слышу, как Крис бормочет «трахни меня» себе под нос.
— Тебе, наверное, даже нет двадцати, и я уверена, что твоя киска надоест ему до чертовых слез. Ты что, чья-то дочь, с кем он пытается заключить сделку?
— Челси, если это правда, Вульф оторвет тебе голову за то, что ты так с ней разговариваешь, — предупреждает ее подруга.
— Она права, так и будет, — вторит ей Лейла.
Я смотрю на ее подругу, но обращаюсь непосредственно к Челси.
— Твоя подруга достаточно умна, чтобы держать рот на замке, а вот ты, похоже, нет. Поэтому я скажу тебе это только один раз. — Я в два шага сокращаю расстояние между нами, а Крис идет за мной следом. — Габриэль мой, и если ты хочешь сохранить это лицо красивым, я предлагаю тебе держать эти глаза сосредоточенными на траве, а твой хорошо использованный рот закрытым, когда он рядом.
— Или что? — выплевывает она, отталкивая меня. — Ты не пригласишь меня на свою следующую вечеринку, Сандра?
У меня перед глазами появляется красная пелена. Я бросаюсь на нее. Может быть, это потому, что Габриэль так часто тренировал меня, что ударить ее кажется совершенно естественным, а может, потому, что она действует мне на нервы с момента нашего знакомства. А может, мне вообще все равно, в чем причина. Я инстинктивно поднимаю руки и провожу хук справа, не забывая при этом задействовать все свое тело. Я попадаю ей прямо в лицо, и удар получается хорошим. Челси падает навзничь, приземляясь прямо на задницу в грязную траву. Из ее носа течет кровь. Прежде чем я успеваю ударить ее еще раз или даже приблизиться к ней, Крис обхватывает меня руками и тянет назад.
— Сука! — кричит Челси, зажимая нос.
Кто-то хватает ее за руку и прижимает к лицу бандану или тряпку, чтобы остановить кровотечение.
— Покрутилась здесь минуту, и стала крутой, да? — кричит она, пока я вырываюсь из рук Криса.
— Именно так, и не забывай об этом! — кричу я, изо всех сил стараясь наклонить подбородок так, как показал мне Габриэль, чтобы освободиться от захвата Криса.
Но в этом нет необходимости, потому что Крис поворачивает меня и отпускает. Я замираю на месте, когда оказываюсь лицом к лицу с Габриэлем и Шоном. Моя грудь тяжело вздымается, и я уверена, что мои глаза совершенно дикие.
Габриэль не сводит с меня глаз, и я не могу понять, злится ли он, так как он проходит мимо меня. Подруга Челси держит ее за руку, когда он приближается. Он возвышается над ней, и я вижу страх в ее глазах, пока он обдумывает свои слова.
Она переводит взгляд с него на меня, когда он наконец начинает говорить. Я разминаю свою ноющую руку.
— Я даже не помню твоего гребаного имени, — выплевывает он ей. — Но, если ты еще раз посмотришь в сторону Бринли, — он ухмыляется, — я действительно позволю ей сделать с тобой все, что она захочет, и не остановлю, пока твое лицо не станет таким же избитым, как и твоя отработанная пизда.
У Челси открывается рот, когда он плюет ей под ноги.
Он поворачивается и обращается к Шону.
— Убери ее отсюда.
— Считай сделано. — Шон ухмыляется.
Я ожидаю, что Габриэль разозлится, но вместо этого, клянусь, вижу намек на ухмылку, когда он подхватывает меня и перекидывает через плечо.
— Господи, Бринли. Меня не было гребаных тридцать минут.
Глава 50
Бринли
— Опусти меня, я могу идти сама. — Я бью по его мускулистой спине, униженная тем, что Челси видела, как Габриэль тащит меня оттуда, словно ребенка, которого хотят наказать. Кровь приливает к голове, и я прижимаюсь к его твердому плечу.
— Почему дверь заперта? — спрашивает он, когда мы поднимаемся по ступенькам в хижину.
— Ключ в моей сумке, которую ты не дал мне взять, прежде чем закинул меня на плечо, как пещерный человек.
— Ты выглядела так, будто тебе не помешали бы уверения в том, что единственная женщина, к которой я хочу прикоснуться, — это ты, — рычит Габриэль, крепко сжимая мою задницу. — А я и есть гребаный пещерный человек, когда дело касается тебя.
Я пытаюсь понять, куда мы направляемся. Габриэль перекладывает меня в свои объятия, и его рука придерживает мою голову, когда он опускает меня на свой мотоцикл. Моя голова оказывается на руле, ноги свисают по бокам, а юбка задирается, и моя задница оказывается прижатой к теплой коже. Я понимаю, что мы находимся в задней части хижины.
— Их взгляды встретились, и они смотрели друг на друга, словно были одни во вселенной, — говорит Габриэль хриплым голосом, который не соответствует нежным словам, пока его губы скользят по моей внутренней стороне бедра.
Я ухмыляюсь, мои глаза закрываются от ощущения его губ на моей коже.
— Странное время для цветастых цитат из Гэтсби, — бормочу я, мое дыхание учащается.
За хижиной начинается лес, и музыка из лагеря здесь звучит тише, преобладают звуки церковной службы, доносящиеся через звуковую систему.
Церковные гимны смолкают и слышно, как пастор говорит в микрофон.
— Я хочу сказать, что здесь много женщин, с которыми я был, и я не могу этого изменить. — Габриэль скользит рукой под моей майкой, по грудной клетке, к основанию кружевного черного бюстгальтера. — Они мне больше не нужны. В десятитысячной толпе я вижу только тебя, — говорит он, проводя большим пальцем по кружеву,