ОН НАМ НЕ НУЖЕН, ОН ОСТАЕТСЯ В ТРУЩОБАХ! ЕСЛИ ЖЕ КАМЕНЬ ЗАГОРИТСЯ, ОН УХОДИТ С НАМИ. В НАШ ОРДЕН! Я ПОНЯТНО ОБЪЯСНИЛ?

Голос молодого практика словно проникал в самую душу и делал волю слабее. Слыша его, не хотелось сопротивляться, хотелось только подойти, положить руку на камень, и уйти обратно.

Собственно, единственные, кто мог оказать какое-либо сопротивление — молодые гоблины с самодельным оружием, подчиняющиеся вожаку, бездействовали по его же приказу.

Теперь Зур’дах воочию увидел, что трущобы — это трущобы. Что могут старики и женщины, коих тут большинство? О детях и речи не шло — их стражи гнали вперед, подталкивая щитами и тупыми концами копья.

— ПОВТОРЯЮ, — вновь раздался голос Орденца, — ЛУЧШЕ ВЫХОДИТЕ САМИ, ИНАЧЕ МЫ БУДЕМ ВЫНУЖДЕНЫ ПРИМЕНИТЬ СИЛУ!

А то вы сейчас не применяете силу? — мысленно хмыкнул Зур’дах.

Дети, оглядываясь на стражей и тихо ругаясь, медленно шли вперед, по направлению к камню. С многими шли взрослые гоблины — подчиненные Шарха, которые контролировали весь этот странный процесс.

Причем, точно так же происходило у гноллей, которые сгоняли свой молодняк к этому булыжнику.

У гоблинов Шарх Камнебрюхий, мрачный и недовольный, вскоре сам стал ходить и раздавать приказания.

— Все идем к камню! — громко говорил он. — Не ссать, ничего нам не сделают, понятно?

— ЕСЛИ ВЫ БУДЕТЕ ПРОДОЛЖАТЬ СИДЕТЬ В НОРАХ, Я ПРОСТО ОБРУШУ ТУТ ВСЁ!

Зур’дах не знал, для кого он это сказал, потому что из нор и так все как будто бы повылазили наружу, однако… Видимо, это было нужно для демонстрации силы.

Орденец опустился на землю и топнул ногой. От него прошлась мощная воздушная волна, и землю сильно тряхнуло. Кое-где на полу даже пошли трещинки.

Трущобники загалдели и пошли к камню быстрее.

А ведь он, похоже, реально может тут обрушить всё, — осознал Зур’дах. — Это он так, чисто припугнул.

— Вы тоже идете, — сказал Шарх Камнебрюхий, глядя на Ыглара и дюжину других детей, толпившихся возле Зур’даха и его друга.

— И нам?

— И вам тоже. — кинул он, — И малым.

— Зур’дах? — внезапно ухватился за его ногу Ыглар. — Мне страшно.

— Чего ссышь? — рявкнул Камнебрюхий, — Приложишь руку к камню и всё. Вы тут все бездари, просто надо чтоб в этом убедился этот…кхм…орденец.

Зур’дах на секунду застыл, раздумывая. А сзади уже сжималось кольцо стражей. Его раздумья прервал друг.

— Зур’дах! — вдруг шепнул ему Маэль на ухо. — Я хочу попробовать. Они сказали до двадцати. Я хочу.

— В смысле? Зачем это тебе?

— А вдруг у меня есть способности?

— Но…

Какие-то сомнения у молодого гоблина были, вот только объяснить в чем они состоят, он не мог.

— Вот у тебя же есть способности и ты сильный? А я? Вдруг это мой шанс стать сильнее?

— Но… — возразил Зур’дах, — Мы не знаем, зачем им нужны гоблины со способностями.

— Не только гоблины, вон, гноллы уже пошли, и люди почти собрались, смотри.

И действительно, гноллская мелюзга начала по одному, под присмотром орденцев подходить к камню и прикладывать к нему мохнатые лапы.

Пока ничего не происходило.

Буквально десяток секунд на одного мелкого гнолля — и звучал голос главы:

— СВОБОДЕН.

И так раз за разом.

А потом он обратился к другим столпившимся:

— Видите? Если у вас нет способностей — вы нам не нужны. Останетесь в своих вонючих трущобах. Более того, я сразу скажу — среди вас, скорее всего, мало тех, кто имеет способности.

Он сделал паузу:

— Но они все-таки среди вас точно есть. И они мне нужны.

Очередной гнолл приложил лапы…и…отошел. Как будто даже немного разочарованным.

— Видишь? — ткнул его в бок Маэль, — Ничего такого. Просто прикладываешь руку — и всё. Вон сколько бездарей. Делов-то. Пойду, приложу руку и всё. Если у меня нет способностей, то…

— То?..

— То ничего и не изменится.

Зур’дах задумался. Про себя он точно знал что у него должны быть способности, но вот есть ли они у Маэля — тот еще вопрос.

Даже если один из нас приложит руку к камню — это изменит всё. Потому что если вдруг у Маэля обнаружатся способности…то я обязан идти с ним.

Вот только в Зур’дахе был другой страх. Страх, из-за которого он вообще не хотел подходить к камню. Вдруг этот булыжник среагирует как-то…не так….Вдруг он как-то почувствует Тьму в нем? Ведь может же быть такое?

Процесс ускорился. Гнолли видели, что все они возвращаются к своим и уже почти без страха прикладывали ладони к камню.

— Страшно? — хлопнул по плечу Ыглара Маэль.

Тот молча кивнул.

— Чуть-чуть…

— Пойдешь со мной?

— С тобой?

— Ага, тогда тебе страшно не будет.

Иглыр довольно кивнул. Рядом с Зур’дах и Маэлем он чувствовал себя в безопасности.

Шарх, тем временем, вместе со стражниками и своими подчиненными ходил позади толпы детей, которую они пригнали. Парочка непослушных гоблинят решила рвануть прочь, но их поймали бойцы Шарха и вернули обратно, надавав подзатыльников.

— Не рыпайтесь, мальцы, камень потрогаете — и обратно вернетесь, — успокоил их Камнебрюхий. — Они тут за людьми. Мы — так, для виду. Или вы думаете вас, зеленокожих ублюдков, будет кто-то тащить в этот сраный орден?

Шарх захохотал, и его поддержали другие мутанты. Удивительно, но этими словами он многих успокоил.

А может он и прав… — вдруг подумал Зур’дах, — Не зря в Ордене нет ни гноллей, ни гоблинов, — это все знают, а тут вдруг они решили всех проверять. Это всё очень странно. Неужели они на самом деле хотят их принять? Но охранники Неларии рассказывали, что туда только дети богатых торговцев попадают. Даже людей далеко не всех берут.

— ВИДИТЕ? НИЧЕГО СТРАШНОГО НЕ ПРОИСХОДИТ, — прогремел снова голос молодого главы.

В сторону отходили «отбракованные» гнолли, и таких было уже три десятка. Зур’дах даже подумал, что видимо среди гноллей, в принципе, не может быть одаренных, как вдруг под лапой одного камень тускло засветился.

— Он реально засветился! — выдохнул удивленно Маэль.

Впрочем, удивился не только он. «Одаренный» гнолль опешил, пожалуй, больше всех и заметался, не понимая, что теперь делать. Он хотел к своим, но… Его пихнули к двум практикам Ордена.

— Стой тут, и не рыпайся, псина, — сказал один из них.

Гнолл зарычал.

—