тех, кто погиб в битве за жизнь Ксеопы. И я поверила, растила тебя, как свою, — милая улыбка застыла на лице Рози, а печальная слезинка покатилась по бледной щеке. — Крис вряд ли раскроет тебе свои тайны, скорее всего, на нём стоит печать молчания или чего похуже. С меня, благо, он клятву снял, потому и рассказываю тебе, пока имею такую возможность.

Шок сковывал по рукам и ногам, не давая и шелохнуться. Я удивлённо уставилась на Рози, которая скромно сидела рядом и тёплой ладонью гладила меня по спине.

Да, я хотела узнать правду о своём происхождении, но не думала, что рассказ Рози всё так усложнит. Истина находилась всё время рядом. Профессор знал обо мне даже больше и молчал. Теперь можно объяснить, почему в зале во время собрания преподавателей — он единственный не смотрел на меня удивлённо и испуганно — Юман знал, кто я, и почему в моих венах течёт странная магия.

Привычная злость опалила тело, и я подорвалась со стула и ледяным тоном спросила:

— Где он?!

ГЛАВА 18

Дрожащие руки обнимали колени, по щекам уже давно не текли слёзы, но я чувствовала, как высохшие дорожки стягивали кожу. Немигающий взгляд просто застрял на одной точке деревянной половицы. Тело находилось в комнате, на Земле, а разум блуждал по затворкам памяти, выискивая воспоминания, которые отзывались болью, сковывающую душу.

После признания Рози — профессора я так и не нашла, он ушёл ещё утром. Видеться с бабулей мне не хотелось. Пока что. Никакой обиды на неё не держала, конечно. Просто было больно и обидно, что моя жизнь оказалась пропитана ложью. Я благодарна Рози, что она нашла в себе силы рассказать секрет, который скрывала двадцать лет, но принять истину сразу мне не удастся.

Юман зато прекрасно знал всё! Был моим преподавателем! И ничего не рассказывал. Тогда вопрос в другом: почему он скрывал меня на Земле? В чём-то же заключается секретность! Зачем он наложил печать молчания на Рози? Вновь секрет! Почему, заставив меня жить на Земле, решил забрать в Ксеопу? Тайна должна быть под боком! Или же в ней уже нет никакой необходимости.

Загадки, тайны… Как меня это раздражает! Если этот индюк не поделится правдой — он труп! Теперь я намного сильнее него. Это и ежу понятно. Моя огненная птица на раз справлялась с профессором, что же будет, если использовать весь свой потенциал магии?!

Обидно было также за то, что моё доверие к Юману только начало крепчать. И, наверное, я даже что-то чувствовала к нему. Ведь те поцелуи были настоящими, как и сам профессор. В голове закрадывались мысли, что он мог специально так поступать, лишь бы я держалась ближе, бегала за ним, а Юман держал бы всё под контролем, который ему так нужен. А вдруг он просто играл? Издевался, как на парах? Может, он настолько ненавидит Кларма, что решил насолить ему через меня?

Но человек же не способен так искренне притворяться? Той ночью в поле он словно открыл мне свою душу. Хотя… у профессора не было выбора, скорее всего он мог представлять на моём месте кого-то другого.

Никогда не думала, что буду накручивать себя из-за какого-то мужчины. До чего докатилась?..

Я просидела так до самой ночи, отвлёк меня лишь стук. Темноту комнаты разрезал на две части луч света от открывшейся двери, в которой стояла Рози. На её лице можно было заметить следы глубокой печали и вины. Женщина опустилась на пол и положила свои ладони мне на плечи:

— Ты не вини меня, — опустила голову Рози. — Я тебя всегда любила всей душой и всем сердцем. В чувствах я никогда не врала, дорогая.

Никогда не сомневалась в искренних чувствах Рози. Только она была поддержкой в моей жизни. Пусть и хранила важную тайну, но, тем не менее, особое место в сердце заняла.

— Рози, я виню только Юмана, который заставил тебя принести в жертву годы жизни на воспитание чужого ребёнка. Какая бы тайна ни была — семья из нас получилась достойная, — улыбнулась я Рози. — Но этот… влип по самое не балуй.

Женщина тихо посмеялась, отпуская напряжение и негативные эмоции, и пригласила меня поужинать.

Отказать я не могла, так как организм изрядно истощился и требовал любой источник для энергии. Ели мы в тишине, но в атмосфере не чувствовалось каких-то недомолвок. Нас опустошили будто все тайны, которые вихрились вокруг. И любая песчинка правды становилась приятным ответом на хотя бы один вопрос.

* * *

Профессор так и не соизволил вернуться. Целую неделю мы провели одни в его скромной обители. Зато я наслаждалась жизнью в привычном мире рядом с Рози. Несмотря на то, что бабуля являлась мне чужой по крови, души наши были родственны. С ней я ощущала уют и тепло, чувствовала себя нужной и любимой.

Меня очень интересовала та история с пророчеством, которое и вправду сбылось. Рози поделилась новым секретом. Изначально у неё, как и у всех магов Ксеопы, был лишь один дар, но в какой-то момент, Рози стала замечать, что сны начали чаще сбываться, а любой телесный контакт с магом мог транслировать что-то о его прошлой или будущей жизни.

Как сказала бабуля — умение пророчить является редкостью. Обычно маги с такой специфической способностью могут лишь видеть будущее через сны, гадать с помощью различных артефактов или приоткрывать занавес мира душ.

Рози поделилась со мной историей той ночи перед Новым Годом. Оказывается, это произошло совершенно случайно. На Земле её магия почти не откликалась, словно спала, но дар ясновидения, накануне моего отбытия в Ксеопу, вдруг очнулся и ослепил Рози абстрактными видениями. Как я поняла, мозг не успевает запоминать картинки, которые транслирует дар, но считывает информацию моментально, потому и трактует её сам, как видят глаза. Что-то похожее мне говорила и Софи, когда попыталась погадать.

А вот мои способности мы обсуждали постоянно. Я всё никак не могла привыкнуть к тому, что палочка мне теперь без надобности, да и произносить заклинания не надо. Стоит подумать о том, что хочешь сделать — магия сразу отзывается и искрит на кончиках пальцев. Это так необычно, но мне нравится.

— Я не знаю твоего происхождения, лисичка, — сказала Рози, смотря в окно, где солнце постепенно пропадало за ветками деревьев. — Но точно уверена, что ты — необычный маг. Вряд ли только четыре дара есть в твоём резерве. Возможно, некоторые надо пробудить. Не знаю,