– Похоже, это подлинная лалльская работа, – заявил он наконец и поднял взгляд, сделавшийся вдруг острее ножа. – Мне известно не больше дюжины таких, лучшие из которых хранятся в самой Мандале. Эта на уровне лучших.

Вийя только пожала плечами.

Шнуркель понимающе улыбнулся.

– Ну, ну, – сказал он. – Многие из наших лучших коллекционеров с радостью вывернули бы свои кошельки, если бы только знали, что раньше эту вещицу могла созерцать только одна-единственная семья.

Вийя снова передернула плечами. Мысли пробивались в голову словно издалека.

«Это проверка. Компьютер показал, что таких несколько десятков. И даже если он опознал эту, он не может утверждать, что там были мы. Корабль так и не опознали – мы пользовались старым паролем. Он хочет узнать, кого мы перехватили и обчистили...»

Затылок словно наливался свинцом. Она заставила себя дышать медленнее, стараясь прийти в себя, не выдав тревоги.

– Сколько? – резко спросила она, готовая схватить брошь и бежать.

– Ну, вы же понимаете, без сертификата владельца это сложнее, – вздохнул он.

Они поторговались немного, что успокоило ее: это было в порядке вещей.

– Времена нынче беспокойные, поговаривают о войне и прочих страстях, – сказал наконец Шнуркель с новым печальным вздохом. – Не лучшее время заниматься искусством, не правда ли?

Он назвал цену гораздо ниже той, на которую она рассчитывала, однако она кивнула, принимая его условия.

– И что у вас еще? – спросил Шнуркель, с надеждой заглядывая ей в лицо.

– Как насчет этого? – Она достала небольшую книгу и осторожно раскрыла ее.

– Похоже на еще один артефакт эпохи до Бегства, – сказал Шнуркель.

– Смотрите: она рукописная, – обратила его внимание Вийя. – Она наверняка очень древняя.

– Возможно, возможно... В период, непосредственно предшествовавший Бегству, уже существовала мода на рукописные копии старинных документов. Это совершенно определенно не оригинал – да вы и сами наверняка это видите. Эти копии классифицируются как курьезы, но и они имеют определенную ценность. Обратите внимание на специфические иллюстрации. – Он сально хихикнул. – Ну, например, на эту: «Фея-Купальщица» (видите, я разбираюсь немного в письменах эпохи до Бегства). Подобные иллюстрации наверняка понравятся тем, кто имеет пристрастие к... э... брутальным развлечениям давно минувших веков.

«Можно подумать, в наше время не творятся вещи почище, старый ты вор».

Вийя кивнула.

– Если она лишена ценности, я заберу ее обратно.

– Лишена ценности? Разве я говорил это, капитан? Ни за что! Уж во всяком случае, не для такого ценного партнера... Знаете ли, мы ведь могли бы еще раз переговорить насчет вашего вступления в нашу семью Карру. В наше время особенно важно иметь надежное покровительство...

Предупреждающая боль запульсировала в черепе.

– Сколько за книгу?

– Ну, дайте подумать... Надо свериться с кой-какими записями... – Его пальцы забегали по клавиатуре; засветился экран монитора, на котором начали мелькать зашифрованные списки.

«Он возбужден, это я чувствую. Впрочем, все это добро должно быть ценным – в этом Аркаду можно доверять».

Она надеялась только, что старый мошенник удовлетворится этим. Все и так уже заняло больше времени, чем она планировала, и она понимала, что не сможет долго терпеть эту жуткую головную боль.

– Впрочем, если вы продадите мне обе этих вещицы, мы могли бы округлить сумму, верно?

– Ладно. Они ваши.

– Что-нибудь еще? – спросил он, демонстративно отпирая сейф и вынимая оттуда пачку банкнот.

– Только вопрос. – Она замолчала, стараясь совладать с дыханием. – Насчет урианских артефактов.

– Каких именно урианских артефактов?

– Каких угодно. Куда надо обращаться за информацией?

– Это зависит от того, какая информация вам нужна, – ответил Шнуркель, снова облизнув губы. – В обычных обстоятельствах я посоветовал бы вам обратиться в превосходное учебное заведение на планете под названием Шарванн, но я получил прискорбные известия о том, что его деятельность приостановлена. А что, вам удалось найти что-то, что могло быть оставлено тем загадочным народом, которого мы зовем Ур?

Слова его доходили до ее сознания приглушенно, словно он говорил с набитым ртом. С усилием заставляя себя собраться, она дотронулась до кармана, поколебалась и, наконец, решилась.

«Если я не попытаюсь, я не узнаю вообще ничего».

Она достала шар.

– А? На вид обыкновенный металлический шарик, капитан, – разочарованно протянул Шнуркель. – Кто это убедил вас в том, что это вообще урианский артефакт?

Его разочарование успокоило ее. Настолько, что она повернула ладонь и уронила шар на стол. От скорости, с какой тот упал, замерев при столкновении без малейшего сотрясения, толстяк зажмурился. Он склонил голову набок, и в то мгновение умоглушилка вдруг взвыла на полной мощности.

В мозгу ее словно разорвалась молния. Вийя стиснула зубы, резко дернув головой. Когда она заставила себя открыть глаза, Шнуркель уже подобрал шар и задумчиво перебрасывал его с руки на руку.

– Я заберу это, – произнесла она, не в силах более сдерживать прерывистое дыхание. – Вам обязательно держать эту треклятую глушилку включенной на всю катушку?

– Покорнейше прошу прощения. Механизм барахлит. Так уж вышло, есть у меня один покупатель, который заплатит за эту безделушку бешеную сумму... действительно бешеную, а вместе с ней признательность могущественного лица.

– Я заберу это, – повторила она, протягивая руку. – Мне всего лишь хотелось узнать...

– Про эти штуки, капитан, никто не знает почти ничего, – сказал Шнуркель. – Но если вы мне доверитесь, я мог бы и поискать информацию. В качестве страховки я готов заплатить вам...

– Нет. Я хочу получить это обратно. – Она встала, не обращая внимания на боль, которую причиняло ей каждое движение.

– Но у меня есть покупатель... Очень настойчивый покупатель...

Она попыталась схватить шар, и Шнуркель уронил его за стол. Голос его сделался резче.

– Как мне ни больно это говорить, я буду обречен, если мой покупатель узнает, что я упустил этот предмет из рук. Кстати, за голову его обладателя тоже назначена награда, но, поскольку мы давно уже ведем совместный бизнес, и неплохой, я готов умолчать о вашей роли в этом – если, конечно, вы примете мои деньги и уйдете.

«Вот дура, – подумала она. – Что ж, не все еще потеряно».

И она прыгнула через стол.

Шнуркель испуганно завизжал и нажал кнопку на краю стола. Вийя дала по босуэллу сигнал тревоги и пригнулась вытащить нож.