– Почему вы не сообщили мне об этом раньше? – взволнованно проговорил Лев.

– Так я и не вспомнила, – развела руками Крайнова. – Да и вообще, у нас мысли тогда совсем о другом были. Вы же помните – Вероника пропала! Дина-то при чем была? А потом ее убили там же, где она пряталась. Ой, господи, господи, да за что же ее, в конце концов, убили-то?! Кому она чего плохого сделать могла?! Дуреха просто непутевая… – Она всхлипнула и стала искать носовой платок. На помощь пришел муж, протянув ей бумажную салфетку.

– А что-нибудь еще про этого Стасика она говорила? – дождавшись, когда у Натальи пройдет очередной приступ жалости к погибшей подруге, спросил Гуров.

– Нет, не говорила, только все повторяла – боюсь, боюсь…

– Стасика? – подал голос Крайнов.

– Да нет, другого какого-то… – отмахнулась от него жена. – Не помню уже. Понимаете, ведь это все выглядело как пьяная чушь! Дина много чего говорила – и что было, и чего не было! Я и слушала-то ее вполуха, потому что не раз бывало, что она скажет что-нибудь, а потом выясняется, что не было этого и в помине!

– Да, Дина славилась своей любовью к спиртному. А это весьма развивало ее способность приврать и преувеличить, – продолжил свои комментарии Крайнов, на которого это же спиртное уже повлияло – развязало язык и расслабило. Он расстегнул верхние пуговицы на рубашке и развалился в кресле с довольно непринужденным видом.

– Сейчас любые преувеличения Дины могут оказаться правдой, – серьезно возразил Гуров. – Значит, она боялась… Да, и по поводу пистолета… – продолжил полковник и, не окончив фразу, застыл, пораженный догадкой.

– Что? Что по поводу пистолета? – нетерпеливо спросила Наталья.

– А то, что взяла его у вас, вернее, украла… именно она, Дина! В ту самую субботу, когда я приехал сюда по поводу вашей дочери, был момент, когда она оставалась в этой комнате одна, потому что я осматривал помещения, а вы ходили в комнату Вероники на второй этаж и довольно долгое время отсутствовали. В этот момент все и произошло. А вот почему?

– Да, почему? – заинтересованно спросил Эдуард Васильевич.

– А потому, что она боялась и хотела иметь какое-то средство защиты, – с чувством убежденности в правоте своих слов ответил Гуров, мысленно прокручивая в голове все возможные доводы.

Дина взяла пистолет, по-видимому, чтобы защититься от преследовавшего ее Петухова. И вроде как одна их встреча, на дороге у поселка, закончилась для Дины благополучно, но… Получается, что буквально спустя несколько часов Петухов выследил ее и убил в сельском доме. Может, Петухов и отъехал тогда только потому, что увидел приближающуюся машину Гурова. Этого тоже нельзя было исключать.

Лев сделал еще одну попытку побудить Наталью вспомнить что-то из пьяных разговоров Дины, что могло бы навести на Петухова или на что-нибудь, имеющее отношение к ее гибели, но Крайнова только руками развела:

– Вот что вспомнила, то вспомнила… Ну, еще она говорила там о всяких тряпках, о том, что у нее постоянно не хватает денег, что мужики все… Ну, типа, козлы… Только вряд ли это имеет отношение к делу.

В этом Гуров был вынужден с ней согласиться и поспешил тут же распрощаться. Крайнов вызвался проводить полковника. Он еще раз поблагодарил его и на всякий случай поинтересовался, насколько конфиденциальными будут показания его офисной подружки и не станут ли они каким-либо образом известны другим фигурантам дела – он имел в виду, конечно, свою жену. Лев заверил его, что все останется в тайне, если, конечно, сам Крайнов не расскажет об этом.

Следующей целью Гурова был другой коттедж, стоявший в какой-то сотне метров от крайновского. Молодой «мажор» по имени Борис Аронов оказался дома, и не один, а в компании очередной подружки. Гурова он встретил с какой-то странной усмешкой. Впрочем, парень тут же объяснил ее:

– Надо отсюда съезжать, а то в последнее время ко мне менты ходят по очереди, причем по возрастающей. Сначала капитан-участковый, потом какой-то недотепа-подполковник, теперь вот до полковника дорос. На очереди – генерал, не ровен час, сам министр пожалует…

Гуров внутренне усмехнулся, услышав, что Станислав Крячко волевым решением этого молодого повесы понижен до звания подполковника, да еще признан им «недотепой». Вслух же он сказал:

– А ты съезжай или нет – все равно ведь не прекратишь безобразничать на дорогах и в клубах. Поэтому менты к тебе будут приходить где угодно. Но на генералов и министра можешь не рассчитывать – все-таки для этого нужно набезобразничать на другом, более высоком уровне, а ты птица низкого полета – так, мелкота. Чтобы до генеральского внимания дорасти, самому подняться нужно. Только я бы не советовал идти по этому пути – если министр вдруг к тебе пожалует, это будет означать реальный срок.

Борис решил никак не комментировать его слова, лишь сухо спросил:

– Какие-то вопросы у вас? Опять по Веронике, что ли? Так она вроде как нашлась, я слышал… И вроде как там безо всяких маньяков обошлось.

– Нет, на сей раз нас интересует вот этот коттедж. – И Гуров сделал круговое движение рукой, показывая на интерьер дома.

– Приобрести хотите?

– Нет, меня устраивает имеющаяся у меня недвижимость, – ответил полковник. – Но вот историю приобретения этого коттеджа хотелось бы выяснить.

– А, понятно, отжать хотите, – бросил Аронов, вытащил сигареты и закурил. – Нет, это вряд ли у вас получится. Но по-любому нужно обращаться к моим родителям – вернее, к моему отцу, который приобрел этот домик в конце девяностых. И тут, видите ли, какое дело – даже если у вас есть вопросы к нему, то он на них не ответит, поскольку в прошлом году скончался, оставив мне нехилое наследство. А я ни в чем перед вами не виноват, если не считать, как вы выразились, безобразий в клубах и на дорогах.

– Ты Петухова Андрея знаешь? – спросил в лоб Гуров.

– Петухова? – поднял брови Борис. – Нет. А кто это?

– Бывший владелец этого домика, как ты говоришь.

– А отец говорил, что купил коттедж довольно выгодно – тому челу деньги были нужны, кинул его кто-то или что-то типа того… Так его фамилия Петухов, что ли?

– Ты никогда этого Петухова не видел?

– Нет, – покачал головой Борис. – И не имею никакого желания. А что?

– А ничего. Этот самый Петухов объявился в Москве, ездит тут, высматривает всех, кто был причастен к тому, что его кинули, – внимательно глядя на Бориса, пояснил Гуров.

– Ну а мне-то что? – пожал плечами Аронов. – Пускай высматривает. Если вы меня предупреждаете – то напрасно, я же его не кидал, я вообще тогда в люльке отдыхал и слюни пускал. С меня какой спрос?..

– А с отца твоего?

– А отец в могиле лежит. Если претензии какие у Петухова, пускай могилу раскопает и предъявит их, – цинично проговорил Борис. – Мне до этого как-то дела нет. Мое дело молодое. – И он кивнул на дверь комнаты, за которой скрылась в самом начале разговора его подружка.