– Лева, я кожей чую, что прав! Зуб даю! – В голосе и взгляде Стаса была такая уверенность, что Лев сам засомневался. – Зуб даю! – для пущей убедительности повторил Крячко и возбужденно ткнул напарника в бок.

– Да нужен мне твой зуб! – в сердцах воскликнул тот.

– Да я не на зуб спорить буду! На ящик пива!

– А прокурор? – все еще не сдавался Лев. – Думаешь, он тебе ордер на обыск даст?

– Мне? Выпишет вмиг! Спорим? Я сейчас мгновенно все организую!

– Ладно, – сдался наконец Гуров. – Готовь пиво!

– Ага, щас! С тебя еще и рыба!

– Чего? – прищурился Лев.

– Того! Загубил мне жереха!

Гуров не успел ответить – Крячко маячил уже в конце коридора, несясь с мальчишеским проворством и утратив полковничью солидность и вальяжность. Собственно, для полковника Главка, не один десяток лет проработавшего в этом заведении, быстро получить санкцию у прокурора действительно не представлялось слишком серьезной проблемой. Нужно было лишь привести убедительные аргументы. И Гуров не сомневался, что кто-кто, а Крячко их приведет. Скорее всего, прокурор проникнется и ордер даст… На свою голову, потому что ни черта этот обыск не принесет. И найдет Крячко у Крайнова лишь дырку от бублика. А это означает, что всем им грозит получить по шее от начальства за столь бездарную работу…

Вздохнув, Лев вернулся в кабинет. Там тоже была довольно унылая картина: понурые Вова с Вероникой, хмурый отец, вконец разбитая мать… И со всем этим еще предстояло разбираться.

Гуров сел за стол и стал в гнетущей тишине заполнять бланки документов. Спустя минут двадцать тишину нарушил Крячко, вломившийся в кабинет. Вид у него был загадочно-торжествующий.

– Гражданин Крайнов! – грохочущим рокотом окликнул он с порога.

Эдуард повернулся к нему, не ожидая ничего особо интересного.

– Вам вот эта вещица знакома? – Станислав ловко, как заправский фокусник, выдернул из-за спины правую руку и протянул ее вперед ладонью вверх.

Эдуард Васильевич подался вперед, все остальные невольно сделали то же самое. И было отчего: на ладони полковника Крячко, блестя новенькой сталью, переливался спортивный пистолет, упакованный в полиэтиленовый пакет…

Гуров, признаться, и сам на миг обомлел. Он никак не мог взять в толк, откуда Крячко откопал этот пистолет – судя по всему, тот самый, что пропал из дома Крайновых. Что касается Эдуарда, так тот вообще впал в ступор.

– Мне… Мне нужно посмотреть, – проговорил он, подходя ближе.

Крячко протянул руку с пакетом и великодушно разрешил:

– Смотрите, смотрите. Можете даже руками трогать.

Крайнов повертел пакет в руках, со всех сторон оглядел ствол и не слишком уверенно произнес:

– Внешне он очень похож на мой пистолет.

– А он и есть ваш! – весело воскликнул Стас. – Там же номер имеется – вот здесь, посмотрите. Так вот, номер совпадает с тем, который зарегистрирован на вас!

Эдуард Васильевич потоптался на месте, не понимая, как ему на это реагировать. Преувеличенно счастливый вид Крячко сбивал его с толку.

– Ну… – наконец выдавил он из себя. – Это, наверное, хорошо, что вы его нашли? Оперативно работаете.

– А то! – самодовольно согласился Станислав.

– А… Простите, где? Где вы его нашли? – В интонациях Крайнова появилась настороженность.

– Да тут рядом совсем! Буквально в двух шагах! – продолжал веселиться Крячко, а затем, резко посерьезнев, рубанул: – В багажнике вашей машины… Вот ордер на обыск, вот протокол обыска, вот подписи понятых, – продолжая исполнять роль фокусника, вытащил он из кармана официальную бумагу.

– Слушайте, вы что, охренели, что ли? – Крайнов был готов взять торжествующего Крячко за грудки, но его заслонил своей широкой полковничьей спиной Гуров.

Оправившись от шока, Эдуард продолжил разоряться:

– Да вы мне его подбросили! А эти ваши понятые – купленные! Это вообще безобразие – такое творить в московском Главке! Да я до министра МВД дойду! С ума вообще сошли!

На какой-то миг у Гурова самого закралась шальная мысль, что Крячко нарочно подбросил этот пистолет ради ящика пива, но все-таки благоразумие тут же подавило ее. Во-первых, такими грубыми подтасовками Стас сроду не занимался а во-вторых, откуда бы он взял этот пистолет? Значит, тот действительно был в багажнике крайновской машины.

А Крайнов вдруг взглянул на жену и злобно зашипел:

– А ты чего тут делаешь? Забирай Нику и дуй домой, чтобы я тебя здесь не видел!

– Эдик! Но ты же не убивал Дину, скажи мне! – Глаза Натальи Николаевны, казалось, готовы были вылезти из орбит.

В ответ Крайнов только крайне раздраженно махнул рукой в ее сторону и продолжил эмоциональный разговор с полицейскими.

– Послушайте, – дернул он за рукав Крячко, – вы можете подкидывать эти пистолеты сколько угодно. Только моих отпечатков там на девяносто процентов нет. И знаете почему? А я вам объясню – настоящий преступник должен был стереть и свои отпечатки, и любые другие, в том числе и мои! Мои-то отпечатки там обязательно должны быть, поскольку это мой пистолет!

Крячко совершенно это не смутило, и он спокойно ответил:

– Вы убили, а потом стерли свои отпечатки и положили пистолет в багажник. А больше никаких отпечатков там и не было.

– Послушайте, так бы поступил какой-нибудь идиот из того села, где было совершено убийство! – взорвался Крайнов. – А я – руководитель крупной фирмы в Москве! И я, по-вашему, так глупо подставился? Да еще приехал на своей машине с пистолетом в багажнике на Петровку! – Он истерически расхохотался и продолжил свой страстный монолог: – Вы что, просто не хотите работать? Не можете найти убийцу, решили воспользоваться тем, что очевидно? Вот владелец пистолета, он и виноват. Вот он, пожалуйста, Крайнов Эдуард Васильевич! Сам приехал, даже на задержание никого отправлять не надо! Очень удобно, просто офигенно удобно! Еще и отпечатки там нарисуете. Да, кстати! Я хочу присутствовать при дактилоскопической экспертизе, потому что совершенно вам не доверяю!

Шумно выпустив воздух ртом и поправив галстук, Крайнов присел на стул. Он качал головой, бросал гневные взгляды на жену, играл желваками, словом, пребывал в нервном шоке. Но что еще сказать, ему пока не приходило в голову. И вдруг Эдуард Васильевич радостно подскочил на стуле:

– Так, когда это случилось? Ника! – обратился он к дочери, которая уже была готова отправиться с матерью домой. – Когда это было? Когда убили Дину?

– Пап, я это… Не помню, – виновато ответила Вероника. – Я вообще чуть не умерла там от страха.

– Примерно в полночь с воскресенья на понедельник, плюс-минус полчаса, – сказал Гуров.

– Ага, ага… – пробурчал себе под нос Крайнов. – Так вот, я вам предоставлю алиби.