Разрушители Хармхаба хорошо поработали.

По поводу разрушения Амарны Петри писал: «Таково было падение одного из величайших движений человеческой мысли, воплощенное идеалистом-одиночкой, восставшим против традиций, религии и ненависти своей страны».

Еще не рожденный Иуда Искариот спокойно спал в утробе своей матери, а в Египте уже вовсю трудились его предшественники. Царь Хармхаб был счастлив, и не он один. В Египте были и другие лидеры, уставшие от династии поэтов и мечтателей и довольные деловым, агрессивным и деятельным царем, способным держать государство в руках. Хармхаб привел к власти таких же безжалостных людей, как и он сам. Они посвятили свою жизнь полному искоренению памяти об «амарнской революции» и поклонении Атону. Всех их возвысил Эхнатон, но, достигнув власти, они предали мертвого царя. Одним из них был Патонемхаб, придворный и любимец Эхнатона. Внезапное возвышение сделало его одним из самых рьяных уничтожителей имени и славы своего бывшего царя.

Казалось, что теперь, когда Амарна была опустошена и проклята, Хармхаб должен был бы удовлетворить свою жажду мщения. Вместо этого он и его приспешники предприняли еще одно, последнее, наступление на мертвого царя. Они не могли окончательно лишить его места в истории, но сделали из него безымянное чудовище.

Все оставшиеся годы восемнадцатой и во времена девятнадцатой династий в официальных документах Эхнатона никогда не называли по имени. Когда возникала необходимость в его упоминании, его неизменно называли «царем-еретиком из Амарны», «преступником из Амарны» или «побежденным из Амарны». Таким образом, его слава росла, но не как поэта, почитателя правды и мирного правителя, а как чудовища, слишком ужасного, чтобы называть его по имени. Ему не забыли ни одной обиды, но сделали его анонимным, так что через несколько лет после того, как о них было запрещено говорить, имена Эхнатона и Нефертити сами собой стерлись из памяти людей.

Старые храмы Амона были восстановлены. Жрецы продолжали свою прежнюю роскошную жизнь. Великолепно одетые, они украсили алтари новыми золотыми и серебряными статуями, им были возвращены все земли, стада и доходы, ранее конфискованные в пользу Атона. Новый царь Хармхаб, льстиво певший вместе с Эхнатоном гимны Атону в Амарне, теперь активно участвовал во всех праздниках, прославляющих Амона.

Египтяне радостно вернулись к политеизму своих предков. Все старые боги, которых отрицал Эхнатон, вернулись на свои места: улыбающаяся с кошачьим лицом богиня Бает, богиня-гиппопотам Опет и другие боги с ястребиными, собачьими и птичьими головами, чудовища, а также обрюзгшая звероподобная женщина-богиня Амт, пожиравшая грешников после смерти. Египет никогда не переставал в них верить и тайно им молиться. Страна вновь почувствовала себя в безопасности под защитой более чем двух тысяч божеств, находящихся под началом главного бога Амона. И за это они благодарили царя Хармхаба.

Объективность требует признать, что Хармхаб оказался одним из лучших египетских фараонов. Его соколиный глаз изучал ситуацию в Египте с тех пор, как он начал службу младшим чиновником под началом Эхнатона. Он видел недостатки образа жреца-бога-царя и не стал представлять себя в таком виде перед своими людьми. Он был администратором. Всю ответственность за благосостояние граждан он возложил на армию, правительство и жрецов, чьих богов он восстановил. Чтобы гарантировать усердие, он обеспечил их доходами и званиями – так же как тогда, когда он сделал Патонемхаба высшим жрецом Гелиополя.

Восстановив богов, Хармхаб стал обладателем главного движущего рычага истории и лишь затем начал спасение Египта. Никто лучше него не знал, как глубоко разъела коррупция правительство и правосудие. До этого он и не пытался прекратить распространение зла, хотя и обладал достаточной силой. Теперь он был царем и лично объехал весь Египет, заводя дружеские отношения с местными чиновниками. Он приглашал их к себе в Фивы, где устраивал праздники, развлекал их в своем дворце и отправлял обратно, нагруженных подарками, восхваляющих гостеприимство своего хозяина, своего царя.

Он обеспечил их высоким личным доходом, так что им не было нужды обворовывать египтян.

Позже, в целях дальнейшего укрепления честности, он издал закон, запрещающий брать взятки чиновникам и жрецам. Получение взятки считалось преступлением против государства, и любой заподозренный во взяточничестве должен был предстать перед судом. Наказанием было отстранение от должности и конфискация имущества.

До Хармхаба в Египте не было свода законов. Вместо законов использовались этические нормы. Теперь в Карнаке было создано местное законодательство. Хармхаб учредил его, «чтобы восстановить уважение к закону в Египте, предупредить несправедливости, искоренить преступность и разоблачить ложь».

Новые законы касались не только гражданских лиц, но также армии и правительства. Исключений не было. Со времени неудачной попытки Эхнатона удержать в руках Египет солдаты открыто угнетали население, грабили дома, крали урожай и скот. Теперь, если солдата ловили на краже у гражданского лица, ему назначали наказание в виде «одной сотни ударов, пяти открытых ран и возвращения украденного».

Новый закон не был снисходителен и к притеснявшим население правительственным чиновникам. Сборщику податей, пойманному на мошенничестве, отрезали нос и отправляли рабом на рудники.

Один из суровейших законов Хармхаба был направлен против землевладельцев, обкрадывающих своих крестьян-арендаторов.

Еще раз перо справедливости Маат было поднято в честь египетского суда. Теперь беднейший член общества мог рассчитывать на справедливое слушание своего дела. Как и прежде, существовали гражданские суды, но были и специальные комиссии для особых преступлений, включающих разграбление могил, за которые предусматривались такие наказания, как смертный приговор, отрезание носа, избиение кнутом или изгнание.

Царь Хармхаб не только издавал законы, но и путешествовал по стране, наблюдая за их выполнением. Сам будучи иудой, он первым начал бороться с незаконными притеснениями и издал справедливые законы. Он был последним и одним из самых выдающихся царей восемнадцатой династии. Хотя некоторые авторитеты отрицают его женитьбу на сестре Нефертити, относящей его к восемнадцатой династии, и настаивают на том, чтобы считать Хармхаба первым фараоном девятнадцатой династии. Каково бы ни было его место, он спас Египет, который слабый Эхнатон привел на грань гибели.

Он прожил долго. Точная дата конца его правления обсуждается. Он мог умереть в 1303-м или в 1314 году до н. э. Хармхабу не удалось восстановить Египет до положения империи, которое он занимал к моменту, когда Эхнатон стал царем. Падение Амарны является вехой, означающей начало падения восемнадцатой династии, падения столь неизбежного, что даже Хармхаб не смог бы его предотвратить. Бристед пишет, что «внутренние беспорядки вызвали падение восемнадцатой династии – события, которое заканчивает первый Период империи». Менее чем через полвека после смерти Эхнатона величайшая династия Востока прекратила свое существование.

Однако из этого печального конца вылилось сильное начинание, так как великие фараоны девятнадцатой династии заново возродили Египет, и все эти новые лидеры вышли в люди благодаря дальновидности и проницательности Хармхаба. Как ранее Ай, Хармхаб стал вершителем судеб. Одним из его военных помощников, отличившихся при ликвидации духовного царства Эхнатона, был генерал Рамезес. Хармхаб сделал его начальником штаба и был настолько поражен его способностями, что назвал его своим преемником на троне. Рамезес снова завоевал Кадеш и стал основателем девятнадцатой и двадцатой династий, известных как Рамезиды, которые начались с его потомка, действительно великого царя Сети I.