Банковая система, со стороны ее организационных форм, представляет самое искусное и совершенное произведение, к какому вообще способен капиталистический способ производства. Отсюда колоссальная власть такого учреждения, как Английский банк, над торговлей и промышленностью, хотя действительное движение последних лежит совершенно вне сферы его действия, так что он может относиться к этому движению лишь пассивно. Банковое дело, несомненно, создает форму общего счетоводства и распределения средств производства в общественном масштабе, но только форму. Как мы уже видели, средняя прибыль каждого отдельного капиталиста, или каждого отдельного капитала, определяется не тем прибавочным трудом, который непосредственно присваивает этот капитал, а количеством всего прибавочного труда, присваиваемого всем капиталом, причем каждый отдельный капитал получает из этой общей суммы свой дивиденд в количестве, пропорциональном той части всего капитала, которую он представляет. Этот общественный характер капитала осуществляется в полной мере лишь при посредстве вполне развитой кредитной и банковой системы. Но с другой стороны, последняя идет дальше. Она предоставляет в распоряжение промышленных и торговых капиталистов весь наличный и даже только еще потенциальный, не функционирующий еще активно капитал общества, так что ни кредитор, ни лицо, вкладывающее этот капитал в дело, не являются его собственниками или производителями. Она уничтожает, таким образом, частный характер капитала и содержит в себе, но именно только в себе, устранение самого капитала. Банковое дело вырывает из рук частных капиталистов и ростовщиков распределение капитала как особое предприятие, как общественную функцию. Но благодаря этому банк и кредит становятся в одно и то же время и самым сильным из средств, выводящих капиталистическое производство за его собственные пределы, и одним из самых мощных очагов кризисов и спекуляций.

Не подлежит, наконец, никакому сомнению, что кредитная система послужит мощным рычагом во время перехода от капиталистического способа производства к способу производства ассоциированного труда – однако лишь как один из элементов в связи с другими великими органическими переворотами в самом способе производства. Напротив, иллюзии относительно чудодейственной силы кредитного и банкового дела в социалистическом смысле вытекают из полного непонимания капиталистического способа производства и кредитного дела как одной из его форм.

Если мы рассмотрим земельную ренту в ее самой простой форме, в форме отработочной ренты, когда непосредственный производитель часть недели обрабатывает принадлежащую ему землю при помощи орудий труда, принадлежащих ему же (плуг, скот и т. д.), а остальные дни недели работает в имении землевладельца на землевладельца, даром, то здесь дело еще совершенно ясно, рента и прибавочная стоимость здесь тождественны. Рента, а не прибыль – вот та форма, в которой здесь выражается неоплаченный прибавочный труд. В какой мере рабочий может получить здесь избыток над необходимыми средствами своего существования, т. е. избыток сверх того, что при капиталистическом способе производства мы назвали бы заработной платой, это зависит при прочих равных условиях от того отношения, в котором его рабочее время делится на рабочее время для него самого и барщинное рабочее время для землевладельца. Итак, этот избыток над необходимейшими средствами существования, зародыш того, что при капиталистическом способе производства является прибылью, здесь всецело определяется высотой земельной ренты, которая в этом случае не только непосредственно есть неоплаченный прибавочный труд, но и выступает как таковой. Что продукта барщинника должно быть здесь достаточно, для того чтобы, кроме средств его существования, возместить и условия труда, – это обстоятельство остается общим для всех способов производства, так как это естественное условие всякого длительного производства, которое всегда оказывается одновременно и воспроизводством, а следовательно, воспроизводством и условий своего собственного функционирования[56].

Здесь, где не только тождественны прибавочный труд и рента, но и прибавочная стоимость еще осязательно имеет форму прибавочного труда, совершенно ясно выступают и естественные условия или границы ренты, потому что это суть естественные условия и границы прибавочного труда вообще. Непосредственный производитель должен: 1) обладать достаточной рабочей силой и 2) природные условия его труда, т. е. в первую очередь обрабатываемой земли, должны быть достаточно благоприятны для того, чтобы у него оставалась возможность затрачивать избыточный труд сверх труда, необходимого для удовлетворения его собственных необходимых потребностей. Эта возможность не создает еще ренты, ее создает лишь принуждение, превращающее возможность в действительность.

Наконец, при отработочной ренте ясно само собою, что, при прочих равных условиях, всецело от относительных размеров прибавочного или барщинного труда зависит, в какой мере у непосредственного производителя окажется возможность улучшать свое положение, обогащаться, производить известный избыток сверх необходимых средств существования, или, если мы прибегнем к капиталистическому способу выражения, окажется ли у него и в какой мере возможность производить какую бы то ни было прибыль для себя самого. Рента здесь нормальная, все поглощающая, так сказать, законная форма прибавочного труда; она далека от того, чтобы представлять избыток над прибылью, напротив, здесь не только размер такой прибыли, но и самое ее существование зависит, при прочих равных условиях, от размера ренты, т. е. прибавочного труда, принудительно выполняемого для собственника.