* * *

В правом углу страницы написано большими буквами:

ШУРА-ДУРА.

10 декабря, вечером, когда не хотелось спать.

Без числа, на отдельном листке:

Когда-то я видела в свою жизнь раз затмение луны, это мне пало на память. Я тогда жила у мамы. В ту ночь я гуляла с Серко, а теперь о Серко и о тех вечерах мне остались одни слезы. Остаюсь жива и здорова, Шура Голубева, 17 лет.

* * *

Сейчас сижу и думаю: затем я живу и для кого я жила? Для него. И то вдруг случилось, что он не со мной. Ну, что ж делать — остаюсь жить. Шура Голубева, 17 лет.

(На церковный мотив)

* * *

* * *

12 декабря, в 11 часов вечера.

Пометка рукой Шуры Голубевой: Все писано в один вечер.

13 декабря.

Только что пришла с фабрики — 8 часов вечера. Вот сегодня я купила себе куколку, да мама еще подарила мне вчера куколку с ванной. Значит, у меня теперь одна маленькая куколка в ванне, а другая побольше. Ну, я их сейчас положила на кровать, а сама сижу пишу. А ведь там около ворот ждет уже Колька Ложкин! Ну его к черту! Не хочу я с ним проводить время. И не то чтобы он мне не нравился — нет, он парень ничего себе, но другой раз любить не могу и не хочу. Пусть гуляет Динка, но не я. Вот как рассудила я сегодняшний вечер. Как вспомнила я сейчас, что мне идти гулять, — так и представляется Серко. Вот бы с ним я поговорила, рассказала бы ему все, но это, конечно, теперь уже поздновато. Ну, что делать — жду лета, а там видно будет. Еще раз пишу, что лучше сидеть дома, а с Колькой Ложкиным быть не хочу.

Вот на днях я поссорилась с Диной. Она говорит, что никаких мужчин на свете не нужно, что без них гораздо лучше. Теперь Дина ушла в клуб, а я одна. Ну, что я сейчас? Если я с ней на днях не помирюсь — уйду жить опять к маме, — скорей, скорей от этой скуки! Сейчас ухожу в дом крестьянина за булкой и колбасой. Остаюсь жива и здорова, Шура Голубева, 17 лет.

* * *

Вот сейчас я вышла на улицу, хотела идти в дом крестьянина, а напротив наших ворот стоит Колька — я вернулась обратно в комнату. Лучше до завтра не поем, а гулять с ним не пойду. Скорей бы он ушел. Не хочу, не хочу! Жду, что будет? Не успевши написать слова дальше — стук в дверь.

Я притаилась. Стучит еще. Во мне вся душа ушла в пятки — ох, этот момент я буду помнить всегда! Постучал он еще раз, я молчу — и пошел. Я закрыла электричество и тихонько к окошку подошла, села на диван и смотрю в окно, но ничего, покамест тихо, — что будет дальше? Иду за булками. Еще раз пошла — все стоит. Ну и черт! Не хочу. К черту!

* * *

15 декабря, 4 часа дня.

Сегодня воскресенье. Я встала сегодня в 10 часов утра, убрала кровать и пошла к маме. У мамы пробыла до 3 часов дня. Провела время очень хорошо, собрала маленьких ребятишек и девочек со всего дома и начала играть с ними в мяч. Потом разорвался мяч, я стала обедать. Пообедала, немного посидела с мамой, от говорит: «Почему ты, Шура, живешь в общежитии, а не у нас, дома?» Я говорю: «Мама, я работаю на фабрике иногда и ночью, и мне надо заниматься в школе, я вас буду очень стеснять. Нет, так будет удобнее». А к маме с фабрики очень далеко, и потом у нее в комнате очень много икон, и она старых взглядов, не понимает роли современной молодежи…

Ну, пообедала я и пошла на улицу. Пригласила я Марусю: «Пойдем ко мне!» — она согласилась. Мы пошли, идем тихонько, дошли до Каменного моста, немного отходим от него — вдруг громкий залп выстрела. Мы с Марусей перепугались, я говорю: «Это — выстрел, но не из ружья и не из револьвера, очень что-то громко» — и опять идем преспокойно. (Немного пропустила.) Когда мы услышали выстрел, то я тотчас же увидела большой столб дыма со старого моста. Мы постояли, подивились и опять идем преспокойно. Но все-таки заглядываем и в ту сторону, где много черного дыма. Это место на реке, возле ситценабивной фабрики. Вдруг видим: один бежит, за ним другой — видно, дело плохо. Прибегаем туда, там, оказывается, вот что было: ловили рыбу в проруби пять мальчиков, каждому не больше пятнадцати лет. Ну, ловили рыбу, жгли костер и нашли в навозе бомбу. Они, наверное, не подумали, что она может им грозить опасностью, положили ее в костер. Видят, что она не взрывается. Один из мальчиков взял палку и пошел поковырять в костре. Подложил бомбу подальше в угли, а сам бросился бежать. Не успел отбежать шагов десять — взорвалась бомба и убила мальчика, который упал и умер с палкой в руке. Его во многих местах ранило. Мальчику приблизительно около 11 лет. Вот я сегодня видела большое несчастье, пришла домой и села писать. А теперь сейчас буду дожидаться 8 час. вечера, может быть, пойду гулять. Остаюсь жива и здорова, Шура Голубева, 17 лет.

* * *

* * *

* * *

* * *