и переключиться в режим полной готовности. Со стороны друзей и правда очень мудро следить за тем, чтобы мы не слишком приближались друг к другу. Не знаю только, они пытаются не дать ему замерзнуть или мне – сгореть.

– Не можешь уснуть? – интересуется ангел.

– Нет, хотела с тобой поговорить.

– Ладно, я пойду, – говорит Саймон, вставая. – Юна уже наверняка меня ждет. Ты не против?

– Конечно, – отвечает Азраэль, но я останавливаю парня.

– У меня один вопрос. – Вопрос, который стоило задать еще в тот день, когда я поняла, что Саймон и Юна могут прикасаться друг к другу. – Раньше температура тела Юны была ниже? Есть какой-то секрет, благодаря которому она может быть с тобой и выдерживать это?

Откинувшись на спинку кресла, Азраэль делает глоток из своего бокала. И пусть он на меня не смотрит, однако я знаю, что ангел тоже умирает от желания услышать ответ. Кубики льда тихо звенят, и, судя по запаху, это виски. Я морщу нос, поскольку никогда не любила этот резкий запах. Хотя раньше, чтобы его ощутить, мне приходилось едва ли не сунуть нос в стакан, а сейчас я улавливаю его на расстоянии нескольких футов. Впрочем, он все так же отвратителен.

Саймон с сожалением разводит руками.

– Не думаю, что она когда-то была настолько холодной, как ты. Однако всегда ведь существовали вампиры с особыми качествами или способностями. Не много, но они есть.

– Какие, например? – с любопытством спрашивает Азраэль.

– Когда я был маленьким, Платон привел к нам домой вампиршу, которая умела читать мысли, как боги. Мой отец предположил, что до обращения она была богиней, – сообщает парень.

– Это невозможно, – качает головой Азраэль. – Никто из богов не обратился. Только ангелы и джинны.

– Хм-м. Допустим. Говорят, что встречались вампиры, которые воздействовали на эмоции, другие обладали целительскими способностями или могли передвигать предметы силой мысли. Большинство из них давно мертвы. – Саймон снова поворачивается ко мне. – А почему ты интересуешься?

– У нас с Энолой случилось кое-что странное, – объясняю после недолгих колебаний. – Я увидела ее воспоминания. Так, словно стояла рядом с ней, хотя те события разворачивались несколько тысяч лет назад.

– Ты увидела ее воспоминания? – недоверчиво повторяет Азраэль.

Я киваю.

– Как будто все произошло прямо сейчас. Там присутствовали ее братья и отец. Это были два разных воспоминания. Первое о временах перед войной, а второе – незадолго до затопления.

– О таком даре я еще не слышал, – задумчиво тянет Саймон, но выглядит при этом далеко не таким шокированным, как Азраэль, который проводит руками по волосам, а потом шумно выдыхает. – Это случилось впервые? – задает следующий вопрос Саймон.

– Да, – киваю я. – Мы с Энолой разговаривали, и вдруг мой дух оказался у нее в голове. Не знаю, как по-другому это описать.

– Интересно. – Он склоняет голову набок. – Ты можешь заглядывать в чужие воспоминания, а еще ты неестественно холодна. Это должно что-то значить. – Он поворачивается к Азраэлю, который уже встал и направляется ко мне.

– Конечно, это не случайность. Соломон обладал провидческим даром. Я всегда считал, что такой способностью он обязан магам, но, вероятно, это не совсем так. Сет приказал кольцу тебя спасти?

– Иблис надеялся вернуться в моем теле, – подтверждаю я. Азраэль явно потрясен этим откровением. От жгучего гнева у него темнеют глаза. – А я разве об этом не упоминала?

– Ты не вдавалась в такие подробности.

Очевидно, не зря, учитывая, что в глазах ангела пылает яростное пламя.

– Он уже не может мне навредить.

– Одна мысль о том, что он к тебе притрагивался и сделал тебе больно… – Азраэль осекается. – Еще один пункт в список того, от чего я не смог тебя защитить. Начинаю понимать Гора.

– У меня все было под контролем, – стараюсь я успокоить ангела, не желая, чтобы в его голову приходили такие же идиотские идеи, как богу. Не позволю ему меня отослать.

– Возможно ли, что кольцо высвободило этот дар? – спрашивает Саймон у Азраэля. – Его носил Соломон. Не исключено, что кольцо узнало в Тарис его наследницу. Что, если это подарок?

– Но что мне делать с этим даром? – Осведомленность Саймона в таких вопросах меня уже не удивляет. Его род защищает Юну со времен ее перевоплощения. Наверняка они разбираются в этом еще лучше, чем моя семья, которая, наоборот, в одно мгновение оказалась посвящена в тайны бессмертных. Ведь раньше мы понятия об этом не имели.

– Шимон прав, – раздается от двери голос Джибриля. – Кольцо пробудило в тебе это наследие, чтобы ты нашла корону. – Он употребляет старое, еврейское произношение имени Саймона, серьезно глядя на молодого человека. Похоже, высший ангел только что вернулся, вид у него усталый. – Мы взяли под стражу Исиду и Исрафила в Каире. Оба отрицали все обвинения, но я не захотел рисковать. Они не должны проинформировать Осириса и вместе с ним придумать какой-нибудь план. Позже придется устроить суд, но на нем их слово будет против слова Сета.

– Хорошо, – коротко отвечает Азраэль, как будто его это не волнует. – Как Нефертари использовать этот дар? Изучить воспоминания каждого человека?

– Если потребуется, – отвечает Джибриль. – Время никогда не было для нас проблемой.

Тут он прав.

– Не думаю, что это понадобится, – вмешиваюсь я.

– Ты не будешь делать ничего опасного, – возражает Азраэль. – Я запрещаю.

Я закатываю глаза.

– Мы все это уже проходили. Если ты не разрешишь, я попрошу Джибриля запереть тебя с Исидой и Исрафилом, – пытаюсь перевести все в шутку, но ему определенно не до смеха.

– Согласен с Тарис, – говорит Саймон. – Это не понадобится. Я знаю, в каких воспоминаниях тебе нужно искать. – Он неверяще смеется. – Меня всегда терзал вопрос, что могло заставить отца обратить собственного ребенка в вампира. Юна не в курсе, но Платон тогда спрятал ее у моих предков, поскольку Адриан требовал, чтобы он отвел ее в геенну, – рассказывает он.

– Адриан собирался запереть ее там? – переспрашиваю с недоумением. Саймон кивает, и я на некоторое время зависаю, переваривая услышанное. – Тит перенес ковчег в Сабинские горы, а наследников у него не имелось. Должно быть, он посвятил в тайну своего брата, Домициана. Домициана на императорском троне сменил Нерва, а после него – Траян. Адриан, отец Юны, был женат на Вибии Сабине, внучатой племяннице Траяна. – В последние дни я досконально изучила линию престолонаследия. – А она была сабинянкой, – торжественно объявляю я. Сабина – вот связь, которую я искала. – Отсюда Адриан и узнал, где Тит спрятал ковчег с короной. После Траяна хранителем стал он.

– Еще он ознакомился с хрониками Александра Македонского и с первого своего визита знал,