– Астер, он позвал гидр, – еле шевеля языком, предупредила я, отползая назад.

И волк бросился в бой. На этих мелких большеротых тварей не действовала магия. Но на них хорошо действовали волчьи клыки. Астер рвал их зубами, отгрызая руки и ноги. Но кожа недомерков была очень прочной. И пока волк убивал двух, третий вгрызался в его плоть.

И в этот момент сквозь изумрудную зелень просунулась первая голова гидры. Сидя, прижавшись к древесному стволу, я готовилась к атаке. Мне было сложно двигаться, но для плетения печатей это и не нужно. Первая огненная монета разметала голову гидры на кровавые ошметки. Но вторая голова от этого лишь сильнее разозлилась.

Астер повернул свой волчий взгляд, чтобы понять, что происходит. И в этот момент Арабис, все это время наблюдавший со стороны, прыгнул на оборотня, воткнув тому костяной кинжал в живот.

Волк завыл, хватая зубами русала и отбрасывая того в кусты. Я хотела броситься к нему, помочь хоть чем-то. Но огромная одноголовая гидра не давала мне отвлечься. А с другой стороны поляны появилась ее товарка.

Краем глаза я видела, что движения Астера опасно замедлились. Весь его бок был покрыт липкой кровью. Все чаще зубы живоглотов достигали цели, хорошо, что в живых их осталось мало.

Моя гидра тем временем пробовала на вкус щит вокруг меня. Я вложила в него столько тиаре, что он стал плотным, как кокон. Это меня и спасло. Как ни пыталась тварь его прогрызть, только зубы ломала.

В итоге случилось страшное – она решила сменить жертву. А Астер еле справлялся со своими соперниками. Теперь же против него было уже две гидры.

Я закричала, махая руками и пытаясь привлечь внимание тварей к себе. Но без толку. Превозмогая слабость, встала на колени и вывела печати шаровых молний. Не помогло. Гидры, готовые к нападению, поглотили магию.

Астер вцепился в шею одноголовой противнице, резко переломив той хребет. Но здесь ему повезло: она потеряла много крови. Вторая тварь была быстрей, сильней и опасней.

Она выплеснула облако яда, и Астер не успел увернуться. Ноги огромного волка подкосились, а горло сдавило спазмом кашля.

Все внутри у меня похолодело. Руки затряслись, а глаза заволокло пеленой. Я начала лихорадочно плести руно защиты, чтобы накинуть его на оборотня. Какого лешего я раньше не сообразила этого сделать?! Меня оправдывало лишь то, что это заклятье долго создавать.

И пока я это делала, не могла сплести ни одно атакующее: концентрации не хватало. В итоге я просто сидела и смотрела под защитным пузырем, как убивают моего… друга.

И я не успела. Огромная гидра вскинула пасть, накрывая живот волка. Хищник протяжно завыл и повалился на землю, больше не пытаясь встать.

Я ахнула, в ужасе дорисовывая руно и накидывая на мужчину. Гидра, осознав, что больше не сможет добраться до нас обоих, гневно рыча, поплелась в кусты. Арабис же пропал с самого начала схватки.

Я подползла к раненому телу товарища, объединяя наши щиты. И поняла, что он умирает.

На теле виднелись многочисленные раны от зубов, проглядывающие сквозь шерсть. Дыхание волка было слабым и хриплым.

Я закрыла глаза, вливая в его тело магию. Он дернулся, и кровь пошла сильнее.

– Проклятье, – прошептала я, вспоминая, что это мы уже проходили. Закрыла глаза, пытаясь увидеть рваные нити каналов, и с ужасом выдохнула.

То, что предстало перед моим внутренним зрением, было похоже на котлету из фарша.

Послышался стон. Когда я открыла влажные глаза, передо мной уже лежал человек. Желтый взгляд смотрел нежно и почему-то виновато.

– Не пытайся меня лечить, Амелия, – хрипло произнес он, и струйка крови вырвалась из разбитого рта. – Уже поздно.

– Но почему?.. – выдавила я, пряча за спиной трясущиеся руки.

Он поднял одну ладонь, чудом не испачкавшуюся в крови, и дотронулся до моей щеки. Вздрогнула от прикосновения горячих пальцев, всхлип вырвался из груди.

Я понимала, что вылечить такие повреждения не смогу. Я не лекарь! Не кудесник…

Меня стало мелко трясти. Зубы стучали от накатывающего ужаса. На моих руках умирал человек, а я ничего не могла сделать!

– Пожалуйста, не умирай, – попросила я писклявым чужим голосом, чувствуя, что сдерживаться все сложнее.

Из груди оборотня вырвался горький смех, отчего он тут же закашлялся, выплевывая кровь.

– Я бы с удовольствием, Ами, – ответил он ласково, проведя ладонью по моей щеке. – Но, боюсь, боги решили, что я не заслужил жизнь.

– Это несправедливо, – сказала я. И слезы все-таки потекли по лицу.

– Перестань, прошу тебя, – прозвучало тихое, – я не хочу в последние минуты своей жизни видеть, как плачет самая прекрасная девушка в мире…

Я подняла глаза и встретилась с желтым взглядом, обжигающим, как свет в ночи.

– Я хочу, чтоб ты всегда оставалась такой, – прошептал он хрипло, – такой, как сейчас. Трогательной, чувствительной, живой…

– О чем ты говоришь? – не понимала я. Мне казалось, он бредит.

– Обещай мне одну вещь, – сказал он вдруг, твердо посмотрев на меня.

– Все, что захочешь, – кивнула я.

Астер лукаво улыбнулся.

– Жаль, что я умираю, а то воспользовался бы этим «все», – хохотнул он, закашлялся и посерьезнел. Бледность неестественно сильно заливала мужское лицо. Руки стали непривычно холодными. – Обещай никогда не будить дух королевы драконов.

– Что? Почему? – не поверила я своим ушам.

– Просто пообещай, – попросил он, слабо сжимая мою ладонь.

Я тяжело вздохнула и кивнула. Это значило для меня одно: никогда больше не идти на золотой свет. Не слушать сны и видения. Не верить золотым глазам. И я уже была готова к этому. Дурацкие желания моей новой сущности слегка пугали меня саму. Но только если я успевала обдумать свои поступки. Иначе, я просто наслаждалась жизнью, не понимая, что еще месяц назад все мои действия имели «слегка» другое направление.

– Обещаю.

Тело Астера расслабилось, будто тяжесть свалилась с его плеч.

– Спасибо, – прошептал он еле слышно.

А потом моргнул раз, другой. И больше не открывал глаз.

– Астер, – дрожащим голосом позвала я. – Астер! – сказала громче, тряся его за руку.

Но он больше не отвечал.

Слезы градом полились по моим щекам. Руки дрожали, всхлипы один за другим вырывались из груди.

– Все кончено, – тихо прозвучал голос Вайлара у меня за спиной.

Комендант появился как всегда незаметно, обняв сзади, закутывая в черные крылья своего плаща. Я плакала у него на груди, чувствуя, что теперь, рядом с биением его сердца, моя боль хоть и не становится меньше, но ее углы уже не столь острые.