заметно золотистое напыление паутинки, и Корвус казался настоящим Валосильма́том, спустившимся с Мере́са на Нееру.

«Прости, Корвус, но пришла новая эра. Я докажу нашей матери, что я ничуть не хуже тебя».

Зажав под мышкой венец, принцесса выскочила вон.

Она направилась в Зал Прайда, где по центру возвышался львиный трон, а перед ним – круглый стол, за которым восседал Совет Белых Когтей. Именно там вечером должно было пройти важное мероприятие. И пока Теллария преодолевала оставшийся путь, несколько раз натыкалась на сплетничающих стражей. Многие тут же замолкали, выпрямлялись по струнке и здоровались поклоном с наследницей, как подобает по протоколу королевского Двора. Однако вскоре Телларию уже распирало от любопытства, поэтому она встала на цыпочки и как можно тише приблизилась к новому посту стражи мелкими шажками. Венец больно колол ее нежную кожу, словно наказывая за подслушивание.

– …байки и враки! Я самолично его видел, не похож он ни на какого демона! – пробурчал один из стражей низким басом. – Но суров, что твой Вер-Шитель, дар даю!

– А я слышал, что он вырубил десятерых, прежде чем его обездвижили! – второй голос явно принадлежал кому-то помладше: писклявый и как будто не до конца сформировавшийся.

– Не неси чушь, Э́рдес, – встрял третий. – Весь замок в курсе, что он сам сдался! Кто бы его поймал, если ему столько лет удавалось прятаться?

– Сам не неси чушь! – возмутился Эрдес. – Зря, что ли, Ивесса притащила эту свою алхимическую дребедень? Кому ж еще Клагорат такую штукенцию подарил бы, как не ей? И это, чтобы отыскать…

– Последи за языком! – вступился первый. – Будешь трепать им на всех поворотах, отсекут тебе его с превеликим удовольствием. Ты же знаешь, что такого болтать нельзя! Ее Гривейшество счастлива замужем за рэвом Караита́ном.

– И кто в это верит, Брэ́рдом? Хоть одного мне покажи, – прыснул Эрдес. – Наша королева всех детей, говорят, имеет от разных…

– Раз-Рушительница тебе в печень! – оборвал его Брэрдом. – Не усидеть тебе на королевской службе с такими речами!

Наступила минутная тишина, и Теллария уже с досадой решила, что разговор окончен. Но не успела сделать и шага, как Брэрдом вновь задумчиво заговорил:

– Боюсь, ни к чему хорошему это не приведет. Лисий ублюдок так руки и потирает, как бы вовремя подхватить настроения, витающие среди простого люда в Вольере. Да и в Логове есть немало изменников…

– Я уже запарился в этих перчатках, – поддакнул третий страж. – Хоть спать не заставляют в них, и на том спасибо. Не удивлюсь, если скоро и это прикажут. Как будто Дорсан не при прикосновении мысли читает, а видит тебя насквозь вместе с твоими гнусными фантазиями.

– Ты же знаешь, Итка́р, что говорят про Дорсана… он – ближайший потомок Орхия по прямой линии. Я слышал, была еще девица, но у нее не нашлось родовой нити, и она не смогла доказать родство. Так что, помяните мое слово, Дорсан вполне может развить свой дар так же сильно, как Орхий Бурый Лис. И тогда никакие перчатки нас не спасут. Как бы службу не пришлось менять!

Теллария не выдержала. Она резко вынырнула из своего укрытия, мгновенно обратив троих стражей в суеверный ужас. Они ринулись на свои места, точно мыши от кота, лязгая доспехами и оружием. Затем застыли, будто металлические статуи, бледные, словно увидали саму Вопящую Смерть, сразившую криком короля Гаррея.

– Еще раз увижу, как вы здесь языками чешете, лишитесь головы! – рявкнула Теллария, одарив троих взрослых мужчин гневным взглядом.

Они же старательно и увлеченно изучали потолок. Фыркнув, принцесса величественной походкой вышла в парадный холл перед Залом Прайда. Здесь уже собралась целая толпа. Совет Белых Когтей в полном составе, за исключением Нарины Опирум, директрисы этой ненавистной школы магов, в которой учился названный матерью жених, личные стражи советников, придворные и маг-мемориал, обладающий феноменальной памятью, который запоминал каждый сбор Совета и его решения. Кроме них, в помещении околачивались слуги с подносами, заставленными легкими угощениями и луизирскими винами. И, наконец, в самом дальнем углу Теллария заметила того, кого практически все лизоблюды Ивессы Арстан формально презирали, а на деле – частенько ему симпатизировали.

Томе́о Дорса́н.

Единственный, кто выделялся из металлического озера одежд сунтлеоновцев своим идеально сидящим костюмом, скроенным по алхимической моде. Хвойного цвета глаза смотрели с легким надменным прищуром, а бритвенно-острые стрелки на брюках разрезали на лету заговоры и льстивые комплименты, которыми его одаривали с лживыми улыбками на устах. Светло-рыжие волосы до плеч были убраны в аккуратный низкий хвост, завязанный атласной лентой; козлиная бородка и усы добавляли ему интригующего шарма. Он весь был создан, казалось, из весенней зелени и осенней бронзы.

Встретившись с ним взглядом и удостоившись легкой улыбки, Теллария обмерла изнутри и поспешила смущенно отвести глаза. Буквально тут же ей в руку вцепилась боль.

– Если твоя мать увидит этот наряд, она перед всем Двором отправит тебя переодеваться, – произнес холодный голос.

Телла вскинула голову и посмотрела на дядю Де́ймона Терзие́са. Вообще-то, дядей он был для Ивессы, но так как именно ему королева поручила воспитание родной дочери, Теллария называла его так же.

Пожилой поджарый аристократ, чью осанку не смогли согнуть даже годы. Бледная кожа со старческими пигментными пятнами провисала по контуру челюсти. Деймон продолжал носить длинные волосы, которые зачесывал назад, несмотря на облысение. Они, некогда серые, поседели до по-королевски белого цвета, а голубые глаза стали блеклыми и почти бесцветными. Внешность Деймона нельзя было назвать выразительной, но он выделялся своей статью и манерами. Именно от него Теллария когда-то узнала, что прежде всего остального следует позаботиться о своем внешнем виде, а теперь он же ее и отчитывает.

Принцесса фыркнула, вырвав локоть из руки Деймона.

– Значит, она сама же устроит скандал. А мы оба знаем, что прилюдно она этого делать не любит. Так что прекрати, дядя. Я уже не ребенок.

Деймон слегка склонил голову набок, окинул Телларию надменным взглядом мудрых глаз и с высоты прожитых лет произнес:

– Тебе так кажется. Какой же ты еще ребенок, свет Со-Здателя Милостивого! Только маленькие дети твердят, что они более не дети. Хочешь быть взрослой, так и веди себя соответственно, Телла! Прекрати капризничать и помоги матери. Это все будет непросто, но нашей семье необходимо выдержать подобный позор с гордо поднятой головой, дабы ни одна плешивая лиса не посмела даже пискнуть в нашу сторону. Ты понимаешь меня?

Теллария быстро кивнула, чтобы отделаться от назойливого старика. В глубине души она любила его, даже больше, чем мать, которой вечно было не до нее. Для Ивессы существовала лишь