— Ну, может, я неправильно его поняла, — пришло время идти на попятную. — Схожу уточню. С праздником Дракона-основателя!

Стажерка зыркнула волком и от ответных поздравлений воздержалась. Я не могла ее винить… Но и не собиралась переживать о чужих обидах слишком долго. Она невольно подтвердила мою догадку. Самое время полностью пересмотреть то, что я знала о Ластонии и «МАКИС».

Макалистер, Андреев, Керейра, Игнатьева, Сон. Пятеро ключевых фигур. Андреев и Керейра стояли у истоков Ластонии, но это не спасло Семена Матвеевича от бессмысленной смерти. Игнатьева — темная лошадка, Макалистер и Сон появились позже — для основателей они по возрасту не подходят. Эти пятеро сошлись, настроились на вечную жизнь, обзавелись «предохранителями» — и появилась «МАКИС».

Мой высокотехнологичный имплант из другой, как говорится, оперы. Я — одна из восьми марионеток, которые должны были попасть в Долинею с чужим разумом в голове. Экспериментальная марионетка, если точнее. Тот первый блин, который всегда комом.

Жаклин считала, что при нужном уровне допуска смогла бы управлять мной, но это ложь. Такими речами Керейра подпитывал эго своих подельников и пугал их — мол, если не будете слушаться, я залезу вам в разум как подопытным кроликам. На самом же деле контроль осуществлялся только за «вариантами» (За мной и, полагаю, в будущем планировался за Ариной. Или ей прочили роль оператора?) и только его доверенным лицом. Женщиной, кстати. С настоящим имплантом, а не взрывным устройством. Или… Хм, не исключено, у нее есть и то, и другое. А еще она — опытный манипулятор и хорошо разбирается в долинейской жизни. Никого не напоминает, а?

«Я достану тебя, Валери Айронс, — мысленно пообещала я, возвращаясь в административное крыло. — Ты расскажешь, в чем твой секрет. Клянешься, что предала Долинею? Учитывая то, как Керейра относится к своим агентам, в это несложно поверить. Но ты явно знаешь больше, чем говоришь».

Валери можно управлять? Полагаю, да. Но это значит, что в нашей связке «я-она-Арина» есть и четвертое звено. Не удивлюсь, если им окажется сам Мануэль Керейра. И если так, то в теории кто-то из нас способен захватить контроль над ним самим?!

Поправка: не кто-то из нас, а кто-то из них. Я уже, к счастью, вне игры. Вопрос в том, не ошиблась ли я, делая ставку на Валери? Шаер далеко не идиот, но ей доверяет. И Кано никогда ее ни в чем не подозревал. Даже шаероны Эндер и Викард называли пустышкой.

«Хоть бы не создать личного демона и не поверить в его реальность», — опечалилась я.

Правда заключалась в том, что идеальная Валери мне не нравилась. Просто не нравилась. Без доказанных причин. Не уверена, считала бы я ее опасной при других обстоятельствах, и это подрывало доверие к своим же теориям.

Из дневника Арины Керейры

Я готова. Что бы ни происходило, я приму в этом участие и стану победительницей. У меня хватит сил и веры, потому что мне все до смерти надоело.

Магия реальна. Я боялась ее столько лет… Но не сейчас. Пусть она работает на меня, а не на папулю. В его планах есть одно слабое звено — я. Кажется, он и правда меня ценит.

И хорошо. Так проще. Одним врагом меньше.

Я ведь все потеряла. Хуже не будет.

* * *

Долинея

Мне повезло — Жаклин все еще находилась у кабинета дознавателя. После очередной порции «Простите», «Посторонитесь» и «Спасибо» я добралась к ней.

— Вам не обидно, что вы почти ничего не знали о «вариантах»? — спросила с насмешкой. — Вы преданы общему делу, но Керейра вас ни в грош не ставит. Меня это бы злило.

— Можно подумать, вы предали его от хорошей жизни, — огрызнулась она.

Точно, я же неведомая Игнатьева… Хоть бы не забыть.

— Пытаетесь меня уязвить? Зря. Моя роль — дипломатия, — продолжала Жаклин. — Мне не интересны ваши забавы с жертвами. Важен результат, а не глупое соперничество.

«С жертвами? А вдруг она произнесла это не в иносказательном смысле?» — испугалась я.

— Учитывая ситуацию, вам лучше не рассчитывать на результат, Жаклин.

Ее хрипловатый смех пронесся по коридору. Щетинистый конвоир смерил нас обеих обеспокоенным взглядом, но промолчал. Я переступила с ноги на ногу, надеясь, что в голову придет если не гениальная идея, то хотя бы толковая мысль.

Дверь кабинета Кано приоткрылась.

— Заводите, — послышалось изнутри.

Разумеется, это касалось Жаклин. Мне, как обычно, везло по-королевски. Ну и от кабинета меня вновь оттеснили. Кто бы сомневался…

— Леди Анна! Что вы здесь делаете?

Я вздрогнула, услышав голос Граса. Обернулась к лифтам, случайно лишив трети кроны лимонное дерево в кадке, изобразила улыбку.

— Вы-то мне и нужны! — воскликнула обрадованно. — Помните нашу занимательную беседу, которую неожиданно прервали. Продолжим?

Парень дернулся и едва не попятился обратно. Бессмысленная затея, кстати. За ним шла целая толпа широкоплечих мужчин в военной форме. У него не было шансов прорваться сквозь их плотный строй.

 — Сюда, Грас! Тут происходят очень любопытные вещи!

Он приблизился, и выяснилось, что за его спиной происходит не меньше интересного.

— Петр! Какая встреча! — Я чувствовала себя так, будто вот-вот сорву джек-пот. — Я уж и не надеялась тебя увидеть!

«Вот не надейся и дальше», — говорил бешеный взгляд ластонца.

Затем Патрик Макалистер отправился вслед за Жаклин. Мое участие, как и прежде, вежливо пресекли.

— Это плохо, — пробормотала я. — Это многообещающе, но плохо.

— Не волнуйтесь, леди, — попробовал успокоить меня Грас. — Все пройдет хорошо. Их допрашивают не первый раз.

Точно! Первый!

— Грас, вы помните приказ дознавателя?

— Сопровождать вас и отвечать на вопросы? — На парня было жалко смотреть. — Да, леди.

Я потребовала, чтобы он провел меня в сад. Срочно. Коротким путем.

— Часть сада, в которую выходят окна этого кабинета, закрыта, — с несчастным видом сообщил Грас.

— И что мне делать?!

Смешки окружающих плохо способствовали мыслительному процессу. Впервые за период моего пребывания в Долинее на меня смотрели не со страхом, осуждением либо вожделением, а как на обычного человека, попавшего в неловкую ситуацию. Это хорошо сказывалось на чувстве реальности и плохо — на самооценке.

— Дождитесь распоряжений, леди. Или пойдемте в картинную галерею.

Донесшийся из кабинета дознавателя вопль лишил меня шанса на знакомство с долинейской живописью. Каким-то чудом я первая оказалась у порога и ворвалась внутрь. В глаза сразу же бросилась широкая доска с пришпиленными фотографиями. Я собственной персоной, Андреев, Жаклин, Макалистер, Арина, Валери и смуглая девушка, чье имя было мне неизвестно. Черно-белые снимки выглядели отстраненно и официально, и алевшие на них брызги крови смотрелись откровенно дико.